Владимир Янин - Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода

Находка сферической гирьки с русским именем и русской цифрой позволяет говорить о том, что такие гирьки производились и на территории Восточной Европы [319]. Отметим, что забота о контроле за весами и гирями очень рано нашла свое отражение в законодательных актах. Она проявилась в некоторых статьях так называемого устава Владимира Святославича и устава Всеволода Мстиславича. Эти уставы дошли до нас в поздних редакциях, однако можно говорить о том, что интересующие нас статьи существовали в них уже в XII в. [320]

Со сферическими гирьками во второй половине X в., как уже отмечено выше, сосуществуют многогранные. Та же картина отмечена Т. Арне и для Скандинавии. Сравнивая их вес, Арне отмечает: «Большинство их (многогранных гирек. – В. Я.), кажется, принадлежит другой системе» [321]. Сравнение даже того ничтожного количества многогранных гирек, которое до сих пор было обнаружено на Руси, с величинами, полученными при анализе сферических гирек, подтверждает наблюдение Арне.

Существование на Руси второй половины X в. двух систем гирек и смена в это время систем денежного обращения заставляют предполагать взаимную связь этих явлений. К сожалению, количество многогранных гирек настолько незначительно, что всякие выводы, сделанные при их изучении, могут иметь лишь очень отрывочную форму.

Большие трудности встречает исчисление весовой единицы, лежащей в основе многогранных гирек. Деление веса гирек на сумму глазков, помещенных на всех их сторонах, как в случае со сферическими гирьками, не дает результата. Более плодотворным оказалось предположение о том, что кратность единицы обозначена на них не общей суммой глазков, а количеством их на любой из сторон. При таком подходе единицей одной из гнездовских гирек оказался вес 2,68 г, который лишь на 0,05 г отличается от теоретического веса старой общерусской куны (2,73 г).

Очень интересной оказалась одна многогранная гирька из новгородского кошелька. Она имеет по 4 глазка на четырех сторонах и по 3 на двух. Напрашивается предположение, что разница обозначений на сторонах гирьки объясняется тем, что на ней показана кратность ее веса к единицам старой и новой систем. При делении веса гирьки (3,82 г) на 4 получается величина 0,955 г, при делении на 3–1,27 г. Обе величины лишь на 0,1 г меньше веса как новой (северной), так и старой резан. Как показывает уравнение веса, четыре новых резаны равны трем старым.

Среди гирек новгородского клада 1953 г. один свинцовый грузик весит 3,52 г, что близко соответствует весу старой ногаты. Разогнутый перстень новгородского кошелька имеет вес 1,33 г, почти точно соответствующий весу старой резаны (1,36 г), а один из камешков того же набора – 0,39 г [322], что близко выведенному выше весу веверицы (0,34 г).

Таким образом, русские весовые гирьки подтверждают те конкретные выводы о весовом значении денежных знаков домонгольской Руси, которые были получены на основании теоретического расчета и массового взвешивания монет.

Существованием гирек двух систем подтверждается также сделанный ранее вывод о постепенности смены систем. Особое внимание обращает на себя новгородский кошелек 1938 г., в котором представлены не только гирьки двух систем, но и «переходная» гирька, приспособленная к обеим системам, старой и новой.

В числе аргументов, привлекавшихся в доказательство слабости денежного обращения в домонгольской Руси, немаловажное значение имеет так называемый «отказ» от употребления монеты. Как показано выше, в южнорусских областях он произошел в начале XI в., а на севере Руси в начале XII в.

Б. А. Романов, характеризуя состояние домонгольского русского денежного обращения вообще, писал, что «продолжительное бытование на территории Восточной Европы иноземных монет» было «результатом временного положения ее в международной торговле и не отражало внутренней потребности русской экономики в мелких металлических платежных знаках» [323]. «Отказ» от монеты в связи с такой характеристикой монетного обращения объясняется осознанием ненужности монеты как таковой.

Выше мы пытались показать, как на протяжении IX–XI вв. потребность в монете на Руси неуклонно росла. Ход развития денежного обращения не нес с собой никаких внутренних явлений, которые диктовали бы необходимость отказа от монеты, и если тем не менее обращение монеты прекратилось на длительный период, то это имело совсем особые причины.