Владимир Янин - Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода

Рис. 31. Распространение дирхема: 1 – Денисы; 2 – Рудки, 990 г.; 3 – Шпилевка, 990-е гг.; 4 – Медведово, 982 г.; 5 – Старый Дедин, 979 г.; 6 – Поречье; 7 – Стражевичи I; 8 – Стражевичи II; 9 – Новый Двор, 1000 г.; 10 – Брест; 11 – Белоомут, 976 г.; 12 – Савково, 996 г.; 13 – Владимир, 977 г.; 14 – Коростово; 15 – Шелебово, 990-е гг.; 16 – Весь, 989 г; 17 – Семенов Городок; 18 – Старицкий у.; 19 – Великие Луки, 977 г.: 20 – Васьково; 21 – Подборовка; 22 – Новгород, 972 г; 23 – Новая Мельница, 974 г.; 24 – Собачьи Горбы; 25 – Старая Ладога; 26 – Метре; 27 – Выборг; 28 – Ораниенбаумский у.; 29 – Белая Кирка; 30 – Молоди; 31 – Демшино: 32 – Отепяа; 33 – Вёбс; 34 – Тарту; 35 – Вильянди; 36 – Велла; 37 – Пейт; 38 – Раквере; 39– Лифляндская губ., 990-е гг.; 40 – Красное, 986 г.; 41 – Мусорки, 990 г.; 42 – Маклашеевка; 43 – Балымер; 44 – Крещеный Баран: 45 – Старое Альмерово; 46 – Татарский Толкиш, 985 г.; 47 – Чистополь, 995 г.; 48 – Рябиновское, 978 г.; 49 – Ерилово 978 г.; 50 – Ашераден, 985 г.; 51 – Витебская губ. Распространение киевских сребреников: 1 – Нежин (Ильин. Топография. С. 15. № 22); 2 – Киев (Там же. С. 12. № 8); 3 – Вышгород (сообщение Б. А. Рыбакова); 4 – Киев (Ильин. С. 12. № 6); 5 – Вышенки (Там же. С. 15. № 23); 6 – Денисы (Там же. С. 15. № 20); 7 – Борисполь (Там же. С. 14. № 19); 8 – Княжая Гора (Там же. С. 12. № 9); 9 – Липлява (Советская археология. VI. С. 231); 10 – Липино (сообщение П. И. Засурцева); 11 – Вотня (Ильин. С. 13–14. № 15); 12 – Поречье (Там же. С. 14. № 16); 13 – Митьковка (ГИМ); 14 – Молоди (Ильин. С. 15. № 21); 15 – Цимлянская (Там же. С. 11. № 2); 16 – Ростовский у. (Там же. С. 11. № 1); 17 – Алешки (ГИМ) (С. 131 карта)

На всем протяжении последнего периода обращения дирхема сохраняется подавляющее преобладание в составе кладов саманидских монет. Кроме того, эти клады характеризуются постоянным присутствием в них заметной примеси подражаний куфическим монетам, аббасидских и бувейхидских дирхемов. Последние, появившись в обращении с самого начала рассматриваемого периода, постепенно увеличиваются в количестве, но до самого конца X в. наибольший их процент в кладе не превышает 16,66 % (Красное, 986 г.). Исключение составляет только Чистопольский клад 995 г., в котором их было более половины. С начала 70-х гг. постоянную, но не очень большую примесь в кладах составляют также монеты Зияридов и Хамданидов. Дирхемы прочих династий встречаются в кладах этого времени лишь в виде единичных экземпляров.

Некоторое основание для подразделения кладов 939—1000 гг. внутри периода дают наблюдения над их хронологическим составом. Только в самом начале четвертого периода в русских кладах еще сохраняется преобладание монет, по дате близких времени зарытия клада. Тридцатилетний диапазон основной части кладов отмечен лишь в Муромском кладе 939 г., в Ставропольском 939 г., в Болгарском 942 г. и в Гомельском 942 г. (табл. I). В дальнейшем отсев ранних монет заметно замедляется, и в соответствии с этим хронологический диапазон основной части сокровищ расширяется до 50–60 лет, возрастая к концу X в. до 70–80 лет.

Особенности расширения хронологического диапазона кладов четвертого периода имеют неодинаковый характер на всем протяжении 40—90-х гг. Вплоть до конца 50-х гг. X в. хронологическое распределение монет в кладах таково, что среди них преобладают не дирхемы 30—50-х гг., наиболее близкие времени зарытия кладов, а более ранние саманидские дирхемы первой трети X в. Это тем более странно, что в самом начале четвертого периода ранние дирхемы были уже почти вытеснены из обращения, а на их место заступили монеты 30—40-х гг. Предпочтение ранних дирхемов более поздним представляется весьма своеобразным и характеризующим кризисные явления в обращении куфических монет в Восточной Европе накануне его угасания.

С конца 50-х гг. хронологический состав кладов снова изменяется. Диапазон остается таким же расширенным, но каких-либо резких особенностей в распределении монет по десятилетиям уже нет. С этого времени и вплоть до конца X в. в кладах постоянно преобладают позднейшие монеты. Монеты 30—40-х гг. снова занимают заметное место в их составе.

Наконец, чертой, присущей в одинаковой степени всему обращению четвертого периода, является постоянное наличие в кладах монетных обломков.

С точки зрения всех отмеченных особенностей и следует теперь подойти к метрологическому анализу группы монет, характерных для обращения четвертого периода. Он начинается с кратковременного преобладания саманидских дирхемов 30-х гг. Эта категория монет изучена по 412 экземплярам конца правления Насра (933–943 гг.) из собрания ГИМ. Если уже в первой половине правления этого эмира небрежность чеканки монет возросла до ощутительных пределов, но все же сохранялось преобладание монет весом 2,8–3,1 г, то теперь из 412 экземпляров такой вес имеют только 87 монет. Основная масса дирхемов 933–943 гг. (350 экз.) колеблется в пределах 2,6–4,5 г, а 267 монет из этого количества имеют вес 2,6–3,7 г (рис. 32). Средний вес дирхемов Наора последних годов его правления от нормы, близкой 3,0 г, повышается до 3,65 г. Такое резкое увеличение нормы дирхема свидетельствует уже не о продолжающейся небрежности его чеканки, а о более серьезном явлении – об изменении монетной стопы.