Владимир Янин - Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода

Кого же изображала правая фигура? Сначала познакомимся с мнением А. В. Арциховского: «Кто склоняется перед Софией? Видеть здесь олицетворение Новгорода трудно, такая отвлеченность для древней Руси маловероятна. Ни посадником, ни тысяцким, ни владыкой, ни князем эта фигурка не может быть – все эти лица изображались с теми или иными атрибутами власти. Остается предположить денежного мастера, и это подтверждается обликом подносимого Софии дара. Дар, состоящий из нескольких точек, естественнее всего считать изображением монет. Овал тоже можно признать монетой (масштаб в таком схематическом рисунке нарушался почти неизбежно), ведь форма новгородок обычно овальна» [437].

Согласиться с изложенным предположением весьма трудно. Вереница точек между фигурами никак не вызывает зрительного образа какого-то количества монет. Точки расположены вертикально, напоминая некую условно переданную ленту. Овальная (вернее – подчеркнуто миндалевидная) фигура не только во много раз превосходит желаемое изображение монеты, но очень часто снабжена точкой в центре, не находящей объяснения при трактовке этой фигуры как монеты. Существует еще один важный вопрос, который практически не был поставлен в наличной литературе: действительно ли коленопреклоненная фигура вручает св. Софии «дар»? Может быть, она, наоборот, принимает нечто от св. Софии?

Постановка этого вопроса подсказана тем же А. В. Арциховским. «Композиция новгородок, – писал он, – напоминает композицию венецианских монет, где перед святым Марком склоняется дож. Никакого подражания, конечно, не было, оба рисунка порождены общеевропейской средневековой религиозно-политической идеологией» [438]. Мне представляется, что Артемий Владимирович был готов развить предложенное им сопоставление, и не исключено, что оно подсказало бы ему иное решение проблемы и иное истолкование изучаемой композиции, если бы не эпоха, в которой была опубликована его замечательная статья. 1948 год – мрачная година борьбы с космополитизмом и «чуждыми иноземными влияниями», памятная мне, тогдашнему студенту, проработочными «дискуссиями» и реальными расправами с «инакомыслящими».

Что же изображено на венецианских монетах и печатях XIII–XVIII вв.? Им свойствен столь же традиционный, как и в Новгороде, но еще более долговечный сюжет: св. Марк, небесный патрон Венеции, вручает коленопреклоненному дожу символы власти со словами, чеканенными вокруг этой композиции: SIT TIBI DATUS ISTE DUCATUS, т. е. «Да будет тебе дано это правление». Исключительное композиционное сходство изображений на венецианских и новгородских монетах заставляет заново подойти к проблематике сюжета, помещенного на новгородских деньгах. Если раньше исследователи видели в правой фигуре изображение человека, вручающего «дар», то венецианская аналогия заставляет предположить, что он, наоборот, принимает «дар». Что же это за «дар»? На подавляющем большинстве новгородских монет предмет, переходящий из рук св. Софии в руки коленопреклоненного человека, имеет, как уже говорилось, миндалевидную форму, а во многих случаях в центре его помещена еще выпуклая точка. Эти особенности предмета заставляют видеть в нем схематическое изображение щита, показанного во многих случаях с умбоном. Св. София вручает стоящему перед ней человеку щит, т. е. символ защиты, символ оберегания, символ власти. Следует заметить, что изображение щита угадывали в этой композиции многие исследователи, в том числе И. И. Толстой и его первые оппоненты.

Становится понятной и изображенная между св. Софией и коленопреклоненным человеком вертикальная линия точек. Думаю, что так изображен еще один символ власти – пояс, который был не только частью доспеха, но и почитался как знак воинского достоинства [439].

Если приведенные наблюдения справедливы, композицию новгородских серебряных монет возможно понимать как изображение св. Софии, вручающей главе боярского Новгорода, посаднику, символы власти. Само это изображение оказывается сознательно использованной репликой традиционного сюжета венецианских монет, где св. Марк вручает символы власти главе патрицианской Венеции дожу.

Существует ли историческая основа такого заимствования? Ведь мы привыкли наблюдать разницу в экономическом и политическом строе этих территориально неблизких государств, хотя оба эти государства были средневековыми республиками. В прежнее время, когда, вслед за В. О. Ключевским, исследователи видели экономическую основу Новгорода в торговле, а новгородское боярство почитали некой корпорацией богатейших купцов, близость экономических основ Новгорода и Венеции казалась в какой-то степени наглядной: ведь и венецианских патрициев было принято считать сословием крупных купцов, разбогатевших левантийской торговлей. Затем было выяснено (в том числе и трудами А. В. Арциховского), что в основе процветания новгородского боярства лежит не торговля, а крупнейшее землевладение. А уже в послевоенное время в итальянской историографии утвердилось хорошо обоснованное представление о том, что главной основой процветания венецианского патрициата была не только и не столько торговля, сколько владение крупнейшими латифундиями на левантийском востоке. Хорошо помню реферативный доклад на эту тему, сделанный на Историческом факультете МГУ В. В. Самаркиным. Историография сначала сделала неверный шаг, противопоставив эти две государственные структуры, а затем, снова шагнув, сблизила их.