Фрэнсис Гарт - Кларенс (Трилогия - 3)

По лицам слушателей пробежала улыбка - такая аудитория быстро подмечает маленькие слабости любого оратора, - которая могла бы уязвить человека не столь тщеславного, как Хукер. У Бранта она вызвала негодование и жалость, его положение становилось невыносимым. А Хукер презрительно выплюнул в плевательницу тоненькую струйку табачного сока и на минуту погрузился в скорбное молчание.

- Расскажите нам еще раз об этом сражении, - попросил с улыбкой один из слушателей.

Хукер подозрительно оглядел бар, а затем продолжал театральным шепотом, который был прекрасно слышен в каждом углу:

- Тут нечего много расписывать, и если бы не принцип, я вообще не стал бы говорить. Когда человек испытал войну с индейцами, ему не очень-то интереснны все эти вестпойнтовские сражения с ихней математикой! Так вот, возращаюсь я из разведки - хотелось, знаете, помочь ребятам, - сижу себе в фургоне, дело к рассвету, и приходит один бригадный генерал и заглядывает ко мне. Да, забыл вам сказать, джентльмены, что он с минуты на минуту ждал атаки, но мне об этом и не намекнул. "Здравствуйте, - говорит, - Джим". "Здравствуйте, генерал". - "Не можете ли, - говорит, - одолжить мне сюртук и шляпу, у меня тут кой-какие дела с караульными, не хочу, чтобы меня узнали". - "К вашим услугам, генерал", - говорю. Снимаю сюртук и шляпу, а он тут же переодевается. "У нас, - говорит, - почти одинаковая фигура, Джим, - а сам посматривает на меня. - Примерьте-ка мои вещи и поглядите сами". И протягивает мне свой мундир с золотым шитьем и шнурками, со звездой на эполетах - ну, полную генеральскую форму, убей меня бог! А я и надел ее, как невинный младенец. Тут он сует мне еще свою саблю и пояс и говорит: "Кажется, талия у нас тоже одинаковая". Я и это надел. "Не снимайте, - говорит, - пока я не вернусь, - здесь на болоте очень сыро, и можно схватить малярию". И с этими словами ушел. Поверьте, джентльмены, не прошло и пяти минут, как вдруг загрохотало - бах! бах! трах! - и слышен рев. Выхожу из фургона, темным-темно, стрельба продолжается. Гляжу скачет ординарец с лошадью в поводу. "Садитесь, генерал, на нас напал неприятельский арьергард".

Тут Хукер приостановился, оглядел аудиторию и мрачно продолжал, понизив голос:

- Ну, я, конечно, не дурак, а в такие минуты мозг всегда здорово работает. Я сразу все смекнул. Я понял генеральскую проделку: он смылся в моем платье, а меня оставил врагам в своем мундире. Но я не из трусливых: сел на коня и поскакал туда, где строились солдаты! Я им ничего не сказал, чтобы они не узнали по голосу, я только взмахнул саблей, и они, черт подери, пошли за мной! Через минуту мы были в самой гуще. В шляпе у меня было столько дырок, сколько в этой цедилке, мундир пробила дюжина пуль, пули сорвали с меня эполеты, но я подбадривал ребят, и мы-таки остановили южан! Да, мы задержали их, джентльмены, до тех пор, пока не услышали трубы нашей дивизии, - оказывается, она сама поперла прямо на нас этот чертов арьергард. Вот как я спас положение! Но тут мятежники набросились в последний раз, отрезали меня, и я попал в плен. И это я, который выиграл сражение!

Вокруг раздались иронические аплодисменты, а Хукер угрюмо осушил еще стакан, затем поднял руку, точно хотел показать, что не нуждается в одобрении.

- Я сказал, что меня взяли в плен, джентльмены, - продолжал он с горечью, - но это еще не все. Я добился свидания с Джонстоном, рассказал ему все, как было, и потребовал, чтобы он обменял меня на какого-нибудь генерала. Он говорит: "Убирайтесь к черту!" Тогда я написал командиру дивизии, как я спас положение у "Серебристых дубов", когда удрал бригадный генерал. В ответ: "Убирайтесь к черту!" И так меня посылали к чертям все от последнего унтер-офицера до главнокомандующего, а когда меня обменяли наконец, то обменяли - вы только послушайте, джентльмены! - на двух мулов и разбитый фургон!.. Но я здесь, джентльмены, и я ничуть не хуже, чем был там!

- Почему бы вам не обратиться к президенту? - с деланным участием спросил один из слушателей.

Мистер Хукер не принял этот совет всерьез и в знак несогласия сплюнул.

- Очень это поможет! - заметил он. - Но я собираюсь повидаться с человеком, который держит в кармане и президента и весь его кабинет. Это сенатор Бумпойнтер.

- Да, Бумпойнтер - большой человек, - подхватил тот же собеседник. В голосе его послышалось недоверие. - Вы разве с ним знакомы?

- Знаком ли? Еще бы! - Мистер Хукер презрительно рассмеялся. - Видите ли, джентльмены, я не из тех людей, которые пользуются семейными связями, но сенатор приходится мне близким свойственником, - разъяснил он с мрачным воодушевлением, - со стороны жены.