Николай Зенькович - Тайны ушедшего века. Власть. Распри. Подоплека

«Процесс распада Советского Союза был настолько объективен, что его нельзя уже было реанимировать никакими средствами», — заявил Президент России 15 марта 1996 года в интервью российскому телевидению в связи с пятой годовщиной проведения референдума о будущем Союза ССР.

Оценивая Беловежские соглашения, Ельцин сказал, что процесс распада Союза продолжался уже несколько лет и был неизбежен. «Меня сейчас часто обвиняют в том, что я развалил Союз ССР, — это любимая тема коммунистов», — сказал президент. Между тем, по его словам, на референдуме он голосовал за сохранение Союза, да и Россия не первой объявила о суверенитете. Объясняя основную причину распада государства, президент подчеркнул, что союзные республики не верили руководству страны. Беловежские соглашения — это реакция на фактический распад Союза, попытка республик хоть что-то спасти».

Годом раньше эту же мысль высказал Бурбулис на заседании клуба «Свободное слово»:

— К моменту Беловежских соглашений Советского Союза как целостного государства уже не существовало. Можно сколько угодно писать книжек, вспоминать, — это все очень интересно и полезно, — но есть правовая реальность к тому моменту, есть экономическая реальность к тому моменту и есть социально-политическая реальность к тому моменту. Поэтому ничего спасти в том виде уже не представлялось возможным, все усилия были бы бессмысленными.

Чрезвычайно важно для понимания позиции «идеолога развала СССР», «серого кардинала», как окрестила Бурбулиса коммунистическая пресса, такое вот его объяснение на заседании упомянутого выше клуба:

— Когда меня спрашивают: «Каким понятием России вы, голубчики, руководствовались в свое время, стремясь к власти, с каким понятием России вы засыпали и просыпались, эту власть реализуя?» — я отвечаю так: «Мы руководствовались тем, что наша советская социалистическая система в конце 60-х годов оказалась в состоянии исторического тупика. Мы руководствовались тем, что не злонамеренный развал Советского Союза и не злодейство группки лиц, а объективно неизбежный распад этой системы в силу ее исторической исчерпанности и создал ту реальную практическую ситуацию, в которой мы оказались. Поэтому нами двигало не желание подсидеть Михаила Сергеевича и сделать пьедестал Борису Николаевичу. Я говорю о себе: мы искали наиболее щадящие пути, которые в какой-то мере регулировали бы этот неизбежный распад».

Найти их, эти наиболее щадящие пути из распадавшейся системы, и призвана была Беловежская встреча, о которой договорились руководители трех республик. В Беловежской пуще была сделана попытка сохранить прежде всего экономические связи — ведь у всех республик была одна система, совсем распадаться было нельзя, поскольку в одиночку не выстоять.

Упразднили ли «пущисты» Советский Союз? И Ельцин, и Кравчук, и Шушкевич неоднократно подчеркивали существенную особенность, которую никто не хочет принимать во внимание, а именно: СССР в подписанных ими соглашениях не упразднялся. Документы констатировали лишь, что Советский Союз прекращает, а не прекратил свое существование. То есть создание СНГ было попыткой удержать вместе бывшую «семью единую». По некоторым свидетельствам, Ельцин тогда все еще питал наивную надежду на то, что членами Содружества, пусть на особых правах, станут даже балтийские страны. Увы, этого не произошло.

На ком шапка горит

Тезис Бурбулиса о том, что СССР исчерпал свой исторический ресурс, был опровергнут другими философами, участвовавшими в заседании клуба «Свободное слово».

— «Так хотела история…» — иронично сказал философ Вадим Межуев. — Так вот, первое, чего не должен делать профессиональный политик, — он не должен ссылаться на историю, не должен ссылаться на необходимость. Это довод непрофессионального политика.

По мнению этого оппонента Бурбулиса, ссылка на историческую необходимость — это основной аргумент в устах человека, обладающего тоталитарным мышлением. Это основной аргумент в устах профана, в ситуации тотально мыслящего сознания.

— Потому что только человек тоталитарного мышления «знает», чего хочет история, — развивал свою мысль Межуев. — Ну, конечно, еще знает Господь Бог. Но когда я присваиваю себе функцию говорить за историю: чего она хочет и чего не хочет, это не проблема профессионального политика… Профессиональный политик — это специалист по политическим технологиям, а не по истинам в последней инстанции. Что такое тоталитаризм? Это власть людей, которые знают, куда идет история, чего она хочет и какие у нее конечные цели…