Николай Зенькович - Тайны ушедшего века. Власть. Распри. Подоплека

В пользу версии об отсутствии у союзного президента возможностей для применения силовых и властных приемов с целью дезавуирования беловежских соглашений говорит и рабочая запись совещания у Горбачева 10 декабря. В Ореховой комнате в 17.30 собрались оба Яковлевых, Шеварднадзе, Попов, Примаков, Вольский, Бакатин, Ревенко. Горбачев огорошил самых близких своих сподвижников неприятной новостью:

— Получил распоряжение о переходе управления правительственной связи под юрисдикцию России. Со мной об этом ни слова…

Воцарилось тяжелое молчание.

— Может быть, действительно, мы теперь встали на пути какой-то неумолимой тенденции, мешаем хоть в какой-то форме стабилизировать положение?

Рабочая запись передает атмосферу обреченности, страшной катастрофы. Примаков: «Нет практически никаких возможностей воспрепятствовать. На армию не опереться, международные силы будут взаимодействовать с Россией, с республиками». Попов: «Были бы шансы, что республики, хотя бы часть из них, смогут держаться — тогда другое дело. В противном случае, увы, ничего не поделаешь». В Ореховой комнате уже известно, что на встрече Ельцина с Бейкером в присутствии Шапошникова и Баранникова в открытую обсуждался вопрос о верховном главнокомандовании — без Президента СССР.

Горбачеву надо что-то говорить, и он говорит. О том, что «у них» нет ясной программы, здесь все непредсказуемо. Что у него к этим людям нет никакой антипатии, не говоря уже о ненависти:

— Они взяли власть, и все. Мне говорят, нельзя идти на конфронтацию. Это правильно, но нельзя не сказать правду, не предупредить о последствиях…

Беспомощность. Безысходность. Тупик.

Всю неделю союзный президент беспрестанно собирал своих помощников, выслушивал их и витийствовал сам. Среди его окружения не оставалось ни одного, кто крепко держал бы штурвал власти в своих руках. Искушенные спичрайтеры, знатоки живописи, талантливые стилисты, интеллигентнейшие личности, они настолько утратили чувство реальности, что — подумать только! — надеялись, будто беловежские соглашения будут отклонены Верховными Советами республик. И убаюкивали этими иллюзиями шефа, по-прежнему уверенного, что его слово что-то значит.

Караси-идеалисты

Десятого декабря сходу, практически без обсуждения, парламент Украины ратифицировал документы беловежской встречи. На следующий день Верховный Совет Белоруссии проделал ту же процедуру. Против проголосовал лишь один депутат, будущий президент республики Лукашенко. 12 декабря Беловежские соглашения ратифицировал Верховный Совет РСФСР. Против, и то с оговорками, выступили лишь Травкин да Бабурин. «За» проголосовали коммунисты, которых в составе парламента было большинство. Мстили Горбачеву за роспуск партии?

Надежды Михаила Сергеевича и людей, оставшихся ему верными до конца, не оправдались. 12 декабря была предпринята последняя, интеллигентски-отчаянная попытка спасти Союз. Однако и она не увенчалась успехом. Собрать Верховный Совет СССР не удалось. Российский, украинский и белорусский парламенты не рекомендовали членам союзного парламента от своих республик участвовать в его работе. Для кворума прибывших в Москву явно не хватало. Узнав, что кворума нет, а депутаты начали с ругани, Горбачев решил туда не ходить.

Что было дальше, известно. К парламентам трех славянских республик, ратифицировавшим беловежские соглашения, присоединились парламенты пяти среднеазиатских республик и Армении. Высшие органы власти практически всех республик, подписавших в 1922 году Союзный договор, исключая Грузию, его денонсировали. Вот так, просто и буднично, закончилось семидесятилетнее существование Советского Союза. Письмо Горбачева к участникам встречи руководителей республик в Алма-Ате осталось без внимания.

С союзным президентом не считался никто. Из-под него не стали выдергивать кресло, как это много раз бывало в борьбе за власть. Выдернули государство, разделив его между собой.

Отец-основатель нового мышления и его сподвижники оказались в роли карасей-идеалистов. Плохо усвоившие уроки истории своего отечества, они не учли, что всякое ослабление центра в России тут же вызывало оживление на ее окраинах, многие из которых в силу не забытых специфических особенностей своего присоединения не хотели ходить под Москвой из-за вечно царившей в ней неразберихи и экономической нестабильности. По общему мнению исследователей, в этом главная ошибка Горбачева, которая в итоге привела к катастрофе.