Первоначально о своих соображениях Дашевский сообщил секретарю ЦК Компартии Украины Ф. Я. Кону, а тот немедленно связался с Л. Д. Троцким. Было решено направить Дашевского со всеми материалами в Москву.
Изучив привезенные Дашевским предложения, Троцкий написал записку в Политбюро: «…Считаю, что нужно «условия» принять, т. е. переправить их в Россию. Формальное руководство делом было возложено на т. Дзержинского. Может быть, послать т. Дашевского к Дзержинскому?»
Разведупровские материалы Троцкий переслал Ленину.
Председатель Совнаркома, со своей стороны, предложил для детального обсуждения и подготовки проекта окончательного решения создать комиссию в составе Л. Б. Каменева, И. В. Сталина и К. Е. Ворошилова.
На состоявшемся 7 октября 1921 года заседании Политбюро ЦК РКП (б) предложение Ленина было поддержано, и в тот же день комиссия приступила к работе, а к вечеру Каменев подготовил проект решения Политбюро. В нем говорилось, что целесообразно «предложение признать приемлемым, т. е. согласиться на переправку Слащёва и компании в Россию». Кроме того, предусматривалось поручить Уншлихту вызвать к себе Дашевского, проверить все еще раз (под этим понималось сопоставить данные военной разведки с материалами ВЧК) и принять на себя непосредственное руководство дальнейшим проведением операции.
Несмотря на то что Ленин воздержался от голосования при утверждении этого решения, Политбюро не нашло причин для отклонения проекта и утвердило его на своем заседании 10 октября.
Таким образом, вопрос был решен на самом высоком уровне.
Теперь предстояло продумать последующие за возвращением Слащёва действия и прежде всего то, как эффективнее использовать репатриантов для дальнейшего разложения белой эмиграции. Предварительное заключение на эту тему представили в Политбюро Уншлихт и Троцкий.
Они предложили объединить усилия ВЧК, РВСР и Наркоминдела, чтобы в кратчайший срок составить сообщение для информационных агентств и прессы о возвращении группы Слащёва, используя максимально точно показания генерала и его офицеров о причинах их перехода на сторону Советской власти. Одновременно с этим, прибывшие должны были составить воззвание к остаткам белых армий за границей, которое незамедлительно было бы опубликовано в газетах.
Никаких ответственных постов в Красной Армии этой группе реэмигрантов предоставлять не предполагалось.
Уншлихт и Троцкий считали, что главным занятием генерала Слащёва должно стать написание мемуаров. Причем до опубликования этих мемуаров всей группе рекомендовалось воздерживаться от каких бы то ни было контактов.
Предложения зампреда ВЧК и председателя РВСР 18 ноября были утверждены Политбюро ЦК РКП (б).
Итак, решение высшего политического руководства страны состоялось.
Но, не дожидаясь его, подгоняемые обстоятельствами исполнители операции в Константинополе активизировали свои действия уже с середины октября.
Тененбаум (Ельский) фактически прекратил контакты со Слащёвым, сосредоточив свои усилия на других генералах и офицерах, в том числе уезжающих в Болгарию вместе со своими частями. В ВЧК решили, что тандем Баткин — Богданов имеет больше шансов на успех.
На первую роль выходит Баткин. Он даже переехал на дачу, арендуемую Слащёвым, и оттуда через своих агентов организовывал отъезд. Дело стопорилось отсутствием денег. Капитан итальянского парохода «Жан» требовал значительную сумму в турецких лирах, а курьер из Севастополя по неизвестной причине задерживался. Наконец, он прибыл, но вызвал подозрения у английской охраны порта и был арестован.
Баткину пришлось задействовать все мыслимые и немыслимые связи, истратить остатки денег, привезенных Богдановым в сентябре, чтобы освободить торговца-курьера. И вот к концу октября все было закончено.
Тайные помощники Баткина распустили слух о серьезности намерений Слащёва уехать в Россию якобы с целью объединения «зеленого» движения и руководства им в борьбе с большевиками. Эта информация, как и было задумано, дошла до французской и английской контрразведок и несколько усыпила их бдительность.
Слащёву и его единомышленникам удалось незамеченными покинуть дачу на берегу Босфора, пробраться в порт и погрузиться на пароход «Жан». На заключительном этапе операции хорошо себя проявил близкий друг Баткина — М. Сеоев, бывший личный адъютант Деникина. Через три месяца Баткин и Сеоев тоже окажутся в Крыму. Но это уже другая история.
Читать дальше