Николай Крадин: Политическая антропология

Несмотря на официальное игнорирование, термин "политическая антропология" тем не менее постепенно вошел в лексикон отечественных исследователей. С середины 1980-х годов он все чаще и чаще стал встречаться в работах этнографов-антропологов и востоковедов. В настоящее время "политическая антропология" официально вошла в перечень научных дисциплин в высших учебных заведениях, она читается студентам антропологических, социологических и политологических специальностей. Студенты-историки изучают аналогичные проблемы в программе курсов "История первобытного общества", "История древнего мира" и "Этнография".

Поскольку антропологи занимались в основном изучением неевропейских цивилизаций и культур, предметом изучения политической антропологии стали механизмы и институты власти и социального контроля преимущественно в доиндустриальных и посттрадиционных обществах.

С этим согласны большинство специалистов. Так, Ж. Баландье полагает, что в задачи политической антропологии входит сравнительное изучение политической организации первобытных и архаических обществ (Balandier 1967: 6-9). С ним перекликается Л.Е. Куббель, по которому предметом потестарно-политической этнографии являются отношения власти и управления обществом преимущественно в доиндустриальные эпохи (Куббель 1979; 1988).

Схожие определения политической антропологии даются в большинстве западных специальных словарей, энциклопедий и справочников по социокультурной антропологии и политологии. В одном из подобных изданий, воспроизведенных в журнале "Политические исследования" (1993, №1), дано следующее определение:

Политическая антропология – изучение институтов управления и соответствующей практики у этнических сообществ, в особенности в примитивных обществах и в обществах с племенным строем. Политическая антропология выясняет связь политического поведения с более широкой групповой культурой и исследует то, какими путями происходит развитие политических институтов и практики.

М. Абеле несколько расширяет предмет политической антропологии. Он считает, что в ее задачи входит "изучение властных процессов и систем, пронизывающих наши структуры, и способов, в которых проявляются корни и формы политического действия в наших обществах" (Абеле 1998: 30).

В.В. Бочаров пытается объединить обе точки зрения. По его мнению, первоначально политическая антропология изучала системы властно-управленческих отношений в традиционных обществах. В настоящее же время она должна стать прикладной наукой, направленной на оптимизацию принимаемых в процессе управленческой деятельности решений в условиях, когда в качестве управляемых выступают полиэтничные субъекты, политическая культура которых густо замешана на традиционном субстрате (Бочаров 1998: 141).

В итоге, можно определить предмет изучения данной дисциплины как совокупность институтов контроля и власти в доиндустриалъных обществах: структура данных институтов и их сравнительная типология, анализ причин и факторов преобразования одних форм в другие, проблема адаптации, инкорпорации и трансформации традиционных механизмов контроля в современных политических институтах.

Исходя из этого, политическую антропологию можно дефинировать как антропологическую дисциплину, изучающую народы мира с целью выявления особенностей политической организации в исторической динамике.

Если перевести изложенное выше на привычный для представителей отечественных общественных наук язык, то можно сказать, что политическая антропология – это в известной степени история власти: история преобразования одних форм и механизмов социального контроля в другие. В рамках отечественной традиции такое определение несет в себе особый смысл, так как антропологии как самостоятельной науки в СССР не выделялось, а дисциплины и их подразделы, специализирующиеся на истории властных структур (история первобытного общества, история древнего мира, этнография, история Востока и т. д.) у нас всегда было принято включать в комплекс исторических наук. Специалисты в этих областях готовились главным образом на исторических факультетах. Им присуждались ученые степени кандидатов и докторов исторических наук. История в СССР считалась синтетической наукой, которая включала в себя и археологию и этнографию (антропологию), изучая одновременно как пространственно-временное многообразие исторических событий, так и выявляя обобщающие закономерности хронологических процессов.