Разумеется, это было важным историческим нововведением, поскольку раньше подобные сведения о начале истории того или другого народа приходилось черпать из устного народного творчества, а этот источник историками вскоре был признан за ненадежный. Письменные сведения дают преимущества во многих отношениях: они компактны, транспортабельны, их можно переписывать в нужном числе экземпляров, а главное – их можно хранить. С этой поры источник становится предпочтительнее любого исследования, ибо он дает юридическое право на признание древним какого-либо исторического события или факта. Особенно это важно было для историографии того или другого народа. Вместе с тем, поскольку письменный источник обретает некоторые юридические функции, из которых могут быть признаны или, напротив, отняты известные привилегии, весьма важным становится вопрос об открытии, интерпретации и хранении источников. Источник изымается из общественного пользования, появляется возможность тайного внесения в него какие-то корректив, его можно через какое-то время переинтерпретировать или даже заменить, при современной техники такие вещи в принципе возможны; и все это в таком случае пройдет без свидетелей. Наконец, ненужный источник можно просто потерять или утратить по небрежности, и тогда сторонники противоположных исторических взглядов теряют свои доказательства. Так что отбор нужных и изъятие ненужных источников является необходимой черновой работой составителя историографии.
Как и в других областях отечественной науки, отбор необходимых источников, отсеивание или опорочивание ненужных были проведены нашей историографией уже к началу XIX века.
Согласованность исторической картины мира.
Естественно, весьма желательно, чтобы основные вехи развития человечества были согласованы между разными национальными историографиями. Собственно говоря, такой проблемы для периода истории Нового времени и не было. Однако, чем дальше от него вглубь веков, тем сложнее понять, какое событие в какой стране случилось раньше, а какое позже. Это согласование закончилось в XVII веке созданием весьма рациональной системы, согласно которой первой цивилизованной страной на карте мира стала древняя Греция, затем – древний Рим. В XIX веке перед ними поставили историю Египта и Месопотамии, в ХХ веке добавили еще Крито-микенскую (ровесницу Египта, но на территории более поздней Греции), и в таком виде возникла классическая парадигма мировой историографии.
Все остальные народы, входившие в ареал обитания Греко-римской античной культуры, якобы появились позже и в разной степени унаследовали их культуру. А Русь, якобы, возникает очень поздно, и потому не успела почерпнуть из этой сокровищницы ничего. Якобы славяне появляются в V-VI веках н.э., а Русь и того позже, в IX веке, и пришли эти племена (именно племена , тогда как в Европе уже жили цивилизованные народы ) откуда-то из Азии. До объединения в государства эти племена жили частично в полях, частично в лесах, частично в болотах (поляне, древляне, дреговичи). Классической картине мира это ничуть не мешает, поскольку античность к этому моменту уже закончилась, круг европейских держав очерчен, а добавление степняков скифов или русов ее никоим образом не затрагивает.
Понятие парадигмы ввел историк и методолог науки Томас Кун. Согласно его представлениям, парадигма – это совокупность научных положений, разделяемых данным научным сообществом, вне зависимости от того, насколько оно согласуется с реальным положением вещей, то есть, насколько оно истинно. Само понятие заимствовано из лингвистики, где оно обозначало весь репертуар изменений того или иного слова, например, все падежи склонений существительного, или все лица, числа и времена спряжений глагола. Как видим, понятие парадигмы выражает не объективную, а субъективную и социальную сторону научной истины. При этом парадигма первична, а научное сообщество вторично. Иными словами, всякий, кто разделяет данную парадигму, может лишь надеяться, что его примут в научное сообщество, зато всякий, кто не разделяет, без какой-либо жалости из него изгоняется. Сообщество подстраивается под парадигму, а не парадигма под сообщество.
Применительно к истории это означает, что та сбалансированная по всем национальным аппетитам история Европы, согласно которой не германцы или кельты, не романские, и тем более не славянские народы, а несколько абстрактные для Европы копты и шумеры (впрочем, не давшие Европе культурного наследия), а позже латины и эллины стали основой и знаменем европейской цивилизации, и явилась первой международной парадигмой древней истории. Ясно, что если бы не это, то германцы и до сих пор доказывали бы, что они древнее кельтов, а французы – обратное. Лучше уж пусть некие либо исчезнувшие, либо не претендующие ни на что современные народы типа греков будут во главе исторического процесса, чем предки какой-то из ныне сильных европейских держав.
Читать дальше