С Глинка - Из записок о 1812 годе (Очерки Бородинского сражения)

Поэта нашего Жуковского не было в Нижнем. С пламенной душой поспешил он к развевающимся знаменам русским. Парение духа его усиливалось полетом необычайных событий. Он видел сподвижников новой, небывалой дотоле войны на лице земли. Он вник в душу каждого из них и в песнях своих передал им блеск их доблестей, в тех песнях, которые сливались с громами пушечными. Пылкая душа окрылялась, видя сотоварищей юных дней своих, летевших на смерть или к победе. Мы не завидуем заграничным поэтам, вступившим в ряды новоополченных воинов. Пал и у нас на лаврах юный Кайсаров, обменявший кафедру русской словесности Дерптского университета на шум грозных битв. Батюшков, питомец сердца и Граций, был под градом пуль, картечей, был ранен и снова готовился под знамена ратные. Князь П. А. Вяземский шел по следам своих друзей, и был на битве Бородинской. Тогда самоотречение было живою поэзиею души.

ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ И ВЕСТИ

Предполагали, что в Нижнем устроится главное ополчение и двинется к Москве мининскими путями. Предполагали также, что наш историограф будет сопровождать его. В то же время из писем графа Ростопчина видно было, что он негодовал на Кутузова. Уверяли, что некоторые генералы подавали голос, чтобы пригласить на совещание о Москве графа Ростопчина; Кутузов не согласился. Как бы то ни было, но графу нечего было делать на совещании и не для чего было обнажать шпаги. По уставу действующей армии, изданному 1811 года, главнокомандующий войск при первом шаге в какую бы то ни было губернию уполномочивался и во всех внутренних распоряжениях того места. Из этой подведомственности не был изъят и граф Ростопчин. А потому, как мы видели, мимо его выпровожден из Москвы пожарный снаряд. Есть также печатное известие, что партизан Фигнер по сдаче Москвы оставался в Москве, что у него на квартире было множество фейерверочных припасов и что, когда он явился в стан Тарутинский, то Кутузов в виду армии обнимал таинственного выходца из сожженной Москвы. В Нижнем также разбегалось по рукам французское письмо, упомянутое мною. В Нижний донеслась и молва, что русское Тарутино превратилось в каламбур французский. В уста Наполеона влагали следующее признание Кутузову: Та routine m'a deroule; то есть: "Твой навык сбил меня с толку". Думало ли когда-нибудь русское Тарутино, что по выговору своему перейдет в замысловатый французский каламбур? Но-чего на свете не бывает.

ПОДВИГИ ПОДМОСКОВНЫХ ВОИНОВ-ПОСЕЛЯН

Личная безопасность и дух рвения, возбужденный необычайными событиями 1812 года, поощряли подмосковных поселян составлять дружины и отражать отряды неприятельские, рассыпавшиеся в окрестностях Москвы. К дополнению исторической картины 1812 года предлагаю некоторые из подвигов воинов-поселян.

ДЕЛА ВОИНОВ-ЗЕМЛЕДЕЛЬЦЕВ ПО ЗВЕНИГОРОДСКОЙ ОКРУГЕ

Приближаясь к Москве, неприятель занял почти весь Звенигородской уезд, кроме малой части селений к стороне за упраздненный город Воскресенск, который и при приходе всех его сил, не был захвачен. Жители окрестные, жители Воскресенска и жители тех селений, которые или захвачены были, или сожжены, собрались к общей обороне. Призывая на помощь бога, они единодушно положили защищать Воскресенск и не перепускать за него врагов. Предприятия свои основали они не на слепой отважности, но на благоразумии и осторожности. Они учредили денную и ночную стражу, расставили караулы по лесам и по всем местам, откуда скрытно можно наблюдать неприятелей; часто влезали для наблюдения на вершины дерев, хотя, может быть, и не слыхали, что Суворов то же делал. В перелесках, за буераками, везде осторожные воины-земледельцы расставляли недремлющую стражу. Сверх того установили, чтобы по звону колокольному сбираться им немедленно верхами и пешком, где услышат первый звон. На повестку сбегалось множество осторожных воинов-земледельцев: иные были вооружены ружьями, другие копьями, топорами, вилами и косами. Сколько побуждений оживляли воинов-поселян! В глазах их горели родные их пепелища, пылали верхи храмов божиих; в лесах далеко от них укрывались их жены, их младенцы, их старики, не могущие поднять ни оружия, ни рук!

Вооруженные поселяне неоднократно прогоняли неприятельские отряды, приходившие от Звенигорода и со стороны от Рузы; часто отражали их от самого Воскресенска, неоднократно бывали в сражениях одни и с казаками; поражали, брали в полон и доставляли пленных казацким караулам. В Звенигородской округе убито, ранено и взято в плен неприятелей вооруженными обывателями более двух тысяч. Таким образом воинами-поселянами защищен город Воскресенск, спасен монастырь, Новым Иерусалимом называемый, и охранена некоторая часть селений.