Олег Платонов - Николай II в секретной переписке

Бедный Сыробоярский снова ранен — это уже в 3-й раз — в плечо, но серьезна ли его рана или нет, не знаю, он телеграфировал Вильчк. из Тарнополя. Ему не дали капum. чина, он получил только твою благодарность (как в мирное время). Странно, как все несправедливо делается — за настоящие, крупные подвиги дается маленькая награда, за незначительные дела в тылу — крупные; сколько народу испытало на себе подобную несправедливость!

Очень темно. Ангел мой, это мое последнее письмо к тебе — выезжаем завтра в 3 часа. Сегодня вечером собираюсь сходить в лазарет, смущаюсь после 2 1/2 недельного перерыва, много новых раненых, но нельзя уехать, не повидав всех.

Горячее спасибо и поцелуи за милое письмо. Я рада, что Беляеву, наконец, там дан ход.

Это мое последнее письмо. — Прощай. Да благословит тебя Господь, мой ангел! Страшно радуюсь нашей встрече и предвкушаю твои горячие поцелуи.

Навеки всецело

Твоя.

Ц. ставка. 1 октября 1916 г.

Мое драгоценное, любимое Солнышко!

Сердечно благодарю тебя за твое дорогое письмо и записку относительно Эриван. полка. После моего последнего разговора с Силаевым я занят этим делом и ищуему преемника.

Я через Кондз. [1015]сделал запрос, кто первый кандидат; ответ получен следующий: первый — Мачабели, затем кн. Шервашидзе и, наконец, Геловани.

Это звучит в данном случае как насмешка, не правда ли?

Я узнаю через Павла, который знает гвардию, кто там может быть кандидатом. Я уже год, увы, как потерял общение с ними.

Значит, через два дня мы, Бог даст, увидимся [1016]!

Твоя вчерашняя телеграмма меня порядочно взволновала — насчет иконы синода. Почему такая ужасная спешка? У меня уже назначен прием разных лиц на понедельник, как раз в день твоего приезда, а теперь еще вдобавок митроп. и Раев !

Вчера генерал и два офицера с их посланником приехали от сербского наследника с военными наградами для меня и Бэби и красивыми крестами (крестами милосердия) для тебя и для всех девочек.

Какая разница! Эти люди, потерявшие свою родину, полны веры и покорности, а румыны, которых лишь немного потрепали, совершенно потеряли голову и веру в себя!!

Да сохранит тебя Господь в пути, моя любимая женушка! Целую тебя и девочек очень нежно и остаюсь любящим и ожидающим тебя твоим старым

Ники.

Могилев. 12 октября 1916 г.

Мой ненаглядный!

С тяжелым сердцем покидаю я вновь тебя. О, как я ненавижу эти прощанья! Они разрывают сердце на части. Слава Богу, у Бэби с носом все благополучно это еще утешение. Милый мой, я так люблю тебя, слов нет выразить это; эти 22 года лишь усилили мое чувство, и отъезд причиняет настоящую боль. Ты так одинок среди этой толпы, так мало тепла кругом! Как бы я хотела, чтоб ты приехал хотя бы только на два дня, только чтоб получить благословение нашего Друга! Это придало бы тебе сил. Я знаю, что ты храбр, терпелив, но все же ты человек, и Его прикосновение к твоей груди очень бы утишило твои горести и даровало бы тебе новую мудрость и энергию свыше. Это не пустые слова, но глубочайшее мое убеждение. Алекс. может обойтись без тебя несколько дней. О, мой родной, останови это бесполезное кровопролитие, зачем они лезут на стену? Необходимо дождаться более благоприятного момента, а не слепо идти вперед. Прости, что я так говорю, но все чувствуют это.

Тебе нет необходимости принимать кого бы то ни было, кроме Протоп., что было бы хорошо, даже вызови его опять, пусть он почаще с тобой совещается, просит у тебя совета, делится с тобой своими планами, это страшно помогло бы ему. Я говорю все это во имя блага твоего и нашей дорогой родины, не потому, что горячо хочу тебя увидеть (этого, ты знаешь, я постоянно желаю), но потому, что я слишком хорошо знаю и верю в успокоение, которое наш Друг способен дать, а ты утомлен морально, тебе не удается скрыть это от старой женушки! Да и не мешает, чтоб они здесь тоже почувствовали, что ты входишь во все, что совершается в тылу. Сейчас несколько дней здесь могут без тебя обойтись. Да ты на любой вопрос можешь оттуда дать ответную телефонограмму, которая дойдет через 5 минут.

Благодарю и благословляю тебя за твою безграничную любовь. Душа моя полна горячей благодарности. Прощай, мой Солнечный Свет, моя радость, мое блаженство! Всемогущий Бог да сохранит, направит и благословит тебя! Горячо целую тебя и крепко обнимаю. — Я знаю, здесь есть лица, которым мое присутствие в М. неприятно и которые боятся моего влияния, зато другие бывают спокойны лишь тогда, когда я вблизи тебя, — таков свет! Прощай, мой маленький, отец моих детей. — Я надеюсь 21-го причаститься, как было бы хорошо, если бы ты тогда был со мной в церкви! Это было бы чудно!