Вайолет Каммингс - Ноев ковчег и Свитки Мертвого моря

Ессеи живут к западу от берегов (Мертвого моря), вне досягаемости для губительного влияния. Это отдельная нация, отличная от всех других в мире. Они живут без женщин, отвергая всякую сексуальную любовь. Они избегают денег и живут среди пальмовых деревьев. Однако количество их (convenarium) поддерживается постоянным за счет каждодневного притока тех, кто, устав от борьбы с бурным морем жизни, заплывает в их тихую заводь. Тем самым, несмотря на постоянное старение членов общины и отсутствие рождаемости, их нация сохраняется. В каком-то смысле она обогащается за счет раскаяния в прошлой жизни, испытываемого людьми.

Ниже них располагается Энгади, город, бывший некогда вторым после Иерусалима за счет плодородия земель и пальмовых рощ. Ныне же это сплошное кладбище. Затем идет Масада, крепость на скале, которая, подобно первому городу, расположена недалеко от Мертвого моря. И на этом заканчивается наш рассказ об Иудее.

Из Иосифа Флавия.

Существуют три философские секты среди евреев. Последователи первой из них — фарисеи, второй — саддукеи; третья же, которая претендует на более строгую дисциплину, носит название ессеев. Эти последние являются евреями по рождению и, по-видимому, относятся друг к другу с большей приязнью, чем члены других сект. Эти ессеи отвергают удовольствия, считая их грехом, почитая за добродетель воздержание и победу над собственными страстями. Они отрицают брачные узы, однако готовы принять к себе детей других людей, если они достаточно сговорчивы и обучаемы; таких они воспринимают как собственное потомство и формируют их в соответствии со своими понятиями. Они не отвергают абсолютно институт брака, понимая его необходимость для сохранения человечества; однако они остерегаются распутного поведения женщин, будучи убеждены в том, что ни одна из них не способна хранить верность мужчине.

Эти люди презирают все богатства, равно как и ряд иных признанных у нас ценностей. Среди них не найти ни одного, кому принадлежало бы больше, чем другому; ибо у них существует закон, согласно которому те, кто приходят к ним, должны передать свое имущество всему ордену; в итоге у них нельзя обнаружить признаков ни бедности, ни чрезмерного богатства; собственность каждого сливается с собственностью других, и фактически получается так, как будто братья получили общее наследство. Они считают, что умащивать себя — значит загрязнять; если же случается кому-либо из них быть облитым маслом, то последнее стараются стереть со всего тела. Они считают, что потеть — дело доброе, и предпочитают одежду белого цвета. У них имеются люди, назначенные, чтобы вести их общие дела, которые направлены на всеобщее благо.

У них не имеется какого-либо отдельного города, но многие из них обитают практически в каждом городе. Если же любой человек из их секты приходит из другого места, то для него открыто все, что они имеют — как если бы это было его собственностью, причем он может обратиться к тем, кого он никогда не знал, как будто они были давно знакомы. По этой причине, совершая даже дальние путешествия, они ничего не берут с собой, кроме разве оружия, чтобы защититься от грабителей. Соответственно в каждом городе, где они живут, имеется человек, назначенный специально, чтобы заботиться о пришельцах, обеспечивая их одеждой и другими необходимыми вещами. Их привычки и уход за своим телом похожи на то, как ведут себя дети, боящиеся, что их будут ругать старшие. У них не позволено менять одежду или обувь до тех пор, пока они не разорвутся на части или не истлеют от времени. Они ничего не продают друг другу и не покупают; однако каждый из них отдает то, что имеет, тому, кто это пожелает, и может взамен получить от него то, что было бы удобно ему. Хотя при этом не производится никаких взаиморасчетов, они всегда могут взять у кого угодно что угодно.

Что касается их набожности, то она носит весьма своеобразный характер; ибо до восхода солнца они не говорят ни слова о делах земных, и только возносят молитвы, доставшиеся им в наследство от предков, причем так, словно способствуют процессу восхода. После этого руководители рассылают всех туда, где они могут работать в соответствии со своей квалификации; там они с большим усердием трудятся до четырех часов. После этого они снова собираются в одном месте, заворачиваются в белые покрывала и омывают свои тела холодной водой. После того как очищение завершится, они встречаются в особом месте, куда запрещено входить людям из других сект. Чистые, они следуют в трапезную, так, как будто это святой храм, и спокойно рассаживаются. Пекарь раскладывает перед ними хлеб, а повар ставит перед каждым тарелку с едой, одинаковой для всех. Священник благословляет их на трапезу, и, пока это благословение не прозвучит, никому не положено еду пробовать. Тот же священник произносит благодарственную молитву после трапезы. Приступая к еде и по завершении трапезы, они славят Бога, ниспославшего им пищу. После трапезы они снимают свои [белые] одежды и снова трудятся до вечера. Затем они возвращаются домой, чтобы поужинать аналогичным образом. Если присутствуют какие-либо пришедшие, то они садятся вместе с ними. Дом их никогда не оскверняется ссорами или скандалом; они каждому предоставляют возможность высказаться по очереди. Тишина и покой, которые они поддерживают в своем доме, представляются чужакам совершенной загадкой. Секрет же этого в том, что они всегда сохраняют трезвость; что же касается количества мяса и питья, которое они получают, то оно одинаково для всех и вполне достаточно.