Сергей Голицын - Записки уцелевшего (Часть 1)

Он не выразил никакого возмущения, промолчал и пошел в парикмахерскую; любопытный мастер все старался дознаться, почему у него оказался на самом видном месте прически такой изъян. Юрий вынужден был остричься первым номером машинки.

Маша не унималась. Однажды она подсела к Юрию с фаянсовой кружкой в руках.

- Хотите, я ее раскокаю о ваш великолепный лоб? - спросила она его.

- Я полагаю, что вы этого не сделаете,- отвечал он, краснея и опуская глаза.

Она подняла кружку и - кок! - разбила ее об его лоб. Пришлось заливать ранку йодом. Так и не удалось ей расшевелить скромника. Встречаясь с ней, он продолжал молча опускать глаза и краснеть.

Владимир купил духовое ружье в подарок своему сыну Михаилу. Но годовалому младенцу ружье было совсем ни к чему. Зато взрослые дяди им увлеклись. Заряжалось оно очень просто: надо было через дуло весь ствол забить дробинками и начинать стрелять, не опуская ружья,- щелк-щелк-щелк, пока ствол не оказывался пустым.

Мы трое - Владимир, Юрий и я - работали до одурения, пока Владимир не давал команду на перекур. Пустая бутылка клалась на стол боком, и каждый из нас с расстояния двенадцати шагов должен был всадить в ее горлышко по три, по пять, по десять дробинок подряд. Мы так метко навострились, что всаживали без промаха, на удивление наших гостей. На рассвете мы прерывали работу, и Владимир давал команду:

- Идемте старичка потешить.

В предрассветных сумерках мы отправлялись с ружьем в прихожую, открывали в окне форточку и просовывали через нее ружье.

Задним фасадом наш дом выходил во двор, далее шел ряд сараев, которые своими глухими стенами выходили на соседний Мансуровский переулок; на противоположной его стороне, за оградой, был сад, а за садом стоял двухэтажный дом. И в том доме, шагов за двести, мы облюбовали определенное окно на втором этаже и целились, но не в само окно, а, учитывая траекторию полета дробинки, метили выше.

После нескольких выстрелов окно открывалось, и появлялась фигура старичка в одном белье. Старичок осторожно начинал заглядывать вниз, ища злоумышленника под деревьями, и вдруг получал дробинку в голову или в грудь. Он вздрагивал, быстро закрывал окно. Но мы видели, что он не отходил от окна, а продолжал наблюдать через стекло. Тогда мы вновь начинали стрелять, старичок вновь открывал окно и высовывался, стараясь дознаться: откуда и кто в него лупит? О том, что дробинки летят так издалека, он не догадывался. И снова мы в него попадали, и снова он прятался.

Так тешили мы старика три весны, три лета и три осени, пока не сломался затвор у ружья. Целый пуд дроби исстреляли, а старичок так и не узнал, кто же были злоумышленники.

9.

Владимир с Еленой решили отправиться путешествовать поездом до Вологды, далее пароходом в Кириллов, далее в Белозерск, еще куда-то. Они оставили своих двух малых деток в Глинкове на попечение кудрявой молодой няни Кати и моей матери, а сами поехали.

Недели через две они вернулись в полном восторге. Владимир показывал нам свои рисунки, рассказывал о встречах с интересными людьми, Елена читала дневник.

Захотелось путешествовать и мне. Отец посоветовал избрать тот маршрут, какой он осуществил, когда кончил гимназию и получил в подарок от своих родителей сто рублей: от Москвы поездом до Ярославля, далее пароходом вниз по Волге до Нижнего Новгорода, далее пароходом вверх по Оке до Рязани и поездом на Москву.

Владимир рассказал Попову о моих намерениях. Однажды, когда я ему принес очередную карту, он задержал меня в своем кабинете и стал расспрашивать. Он одобрил мой маршрут, похвалил, что я собрался путешествовать один, но посоветовал не скупиться, а брать билеты на пароходах во второй класс - из третьего плохо видно, к тому же там младенцы орут и у них понос. Неожиданно за последние карты он мне заплатил вдвое дороже.

Отправился я из Сергиева посада с маленьким узелком в руках и с пятьюдесятью заработанными мной рублями в кармане. В Ярославль я приехал к вечеру, ночевал в гостинице, весь следующий день бродил по городу от одного храма к другому и по набережной Волги. Пароход отходил только ночью, а я, взяв билет, сел, ожидая прибытия парохода, на высоком берегу, любовался Волгой, заходящим солнцем, вечерним небом...

Сейчас много туристов устремляется в Суздаль. Приезжая туда впервые, люди ахают - сколько церквей, и как они прекрасны, и как непохожи одна на другую!

А в дни моей юности каждый старинный город на Руси был, как Суздаль, наполнен каменными храмами, один другого краше. И когда наш пароход поворачивал к пристани очередного города, все пассажиры собирались возле одного из его бортов, ахали, восхищались.