Екатерина Глаголева: Повседневная жизнь королевских мушкетеров

Начиная с Ришелье и Людовика XIII, французские монархи и министры непрестанно занимались реформой армии. В 1640 году Ришелье ввел новую систему комплектования войск – теперь все города Франции были обязаны поставлять по разнарядке определенное число новобранцев, которые помимо обычного жалованья получали прибавку в размере 12 ливров – немалая сумма. Кроме того, был сокращен срок службы (до шести лет), что облегчало задачу рекрутирования. Старослужащим, соглашавшимся остаться на «сверхсрочку», предоставляли льготы. В условиях массовой нищеты солдатская жизнь, несмотря на смертельный риск, многим крестьянам представлялась сытой и обеспеченной. При Людовике XIV, в период между Деволюционной войной и войной за Испанское наследство, личный состав королевских войск, включая регулярные и вспомогательные (ополчение), вырос втрое. Франция одна могла выставить почти столько же солдат, сколько все страны Европы вместе взятые. (Правда, этот солдат получал жалованье два су в день, серый хлеб, пинту вина или пива, в зависимости от того, в каких краях находился, и, будучи за границей, жил за счет местного населения.)

Армия начала обзаводиться казармами, складами, арсеналами, постепенно превращаясь из «частной лавочки» в «государственное предприятие». Всем необходимым – хлебом, вином, соломой, фуражом, одеждой, обувью, оружием, боеприпасами – ее обеспечивали, заключая договоры с частными снабженцами. Наконец-то при воинских частях появились санитарные службы, корпус военных врачей; изувеченные солдаты теперь находили приют в Доме инвалидов и не были обречены на нищенство. Военные министры и сам король занимались перевооружением армии, принимали энергичные меры для утверждения дисциплины в войсках. В крупных городах открывались военные академии для обеспечения армии кадровыми офицерами из дворян. Действовала система поощрений в виде награждения чинами и орденскими лентами. Но все равно победы вырывали отчаянной отвагой, а не тщательной подготовкой и военным искусством. В XVIII веке мотовство, воровство, некомпетентность и безалаберность сделали свое дело: после нелепо закончившейся войны за Австрийское наследство следующую – Семилетнюю – войну Франция проиграла и, обремененная долгами, так и не успев восстановить свои позиции, оказалась ввергнута в пучину смуты, гражданской войны и иностранной интервенции.

Короли воспринимали войну как развлечение и отправлялись туда со всем двором, включая дам, захватив с собой художников, чтобы запечатлеть самые прекрасные моменты сражений. Простые люди твердили молитву: «Господи, отведи от нас голод, чуму и войну!» Войны действительно велись с большой жестокостью. Пускай в истории есть примеры великодушия и даже галантности [3] После победы при Рокруа 19 мая 1643 г. Конде спас жизнь многочисленным испанцам, которых его солдаты хотели перебить. Жарким летом 1647 г. его отправили на осаду неприступной испанской крепости Лерида. Комендант крепости, гордый тем, что имеет дело с самим Конде, каждый день посылал ему лимонад, лед и коричную воду. Французские солдаты, которым не создавали таких условий, дезертировали, и осаду пришлось снять. , проявленных теми или иными полководцами, в целом войны несли с собой смерть, горе и разорение. Обескровленная Лотарингия, захваченная французами, не могла восстановиться на протяжении двух поколений. Во время войны Аугсбургской лиги французские войска стремительно овладели Пфальцем, причем им было приказано использовать «самые грубые меры» и не вести переговоров. Но поскольку Франция не располагала достаточными силами, чтобы оставить гарнизон в каждом завоеванном городе, было решено стереть их с лица земли. Кафедральный собор Вормса сгорел вместе с женщинами и детьми, искавшими в нем убежища…

Одновременно с внешними в стране происходили внутренние войны – бесконечные восстания по экономическим и политическим (отмена свободы вероисповедания) причинам, причем та самая армия, которая с легкостью побеждала на внешних фронтах, несла большие потери на внутренних. В 1668 году войска под командованием Конде за три недели захватили Франш-Конте; ровно столько же времени им понадобилось, чтобы подавить восстание крестьян в области Виварэ в 1670 году.

Народные восстания никогда не были направлены против короля, от которого «дурные советники скрывали правду»; в основном народная злоба обрушивалась на сборщиков налогов. Почти все французские короли вводили «чрезвычайные» налоги для покрытия военных расходов, каждый раз обещая отменить их, когда позволят обстоятельства. Но обстоятельства все не позволяли, а на военных нуждах очень многие грели руки. Тот самый король, «отец, кормилец и судья», который объявлял своей главной обязанностью заботиться о своем народе и метал громы и молнии против тех, кто наживается на народном горе, твердой рукой посылая войска на расправу с голодающими крестьянами, отладив и усовершенствовав машину военно-полицейских репрессий.