Евгений Анисимов - Россия в середине XVIII в. - Борьба за наследие Петра.

В то время, когда солдаты боролись с герцогом, герцогиня соскочила с кровати в одной рубашке и выбежала за ним на улицу, где один из солдат взял ее на руки, спрашивая у Манштейна, что с ней делать. Он приказал отвести ее обратно в ее комнату, но солдат, не желая себя утруждать, сбросил ее на землю, в снег, и ушел…».

Манштейн, относившийся к Миниху не без иронии, отмечал, что фельдмаршал мог легко захватить Бирона в апартаментах Анны Леопольдовны, куда тот приходил без охраны, и не преодолевать многочисленные караулы, выставленные вокруг дворца, подвергая все предприятие ненужному риску. «Но, — пишет мемуарист, — фельдмаршал, любивший, чтобы все его предприятия совершались с некоторым блеском, избрал самые затруднительные средства» 4 4 Манштейн К. Г. Записки о России. 1727–1744. СПб., 1875, с. 199–200, 203. .

Аресты, произведенные в ночь переворота, показывают, что число сторонников Бирона, на которых он мог опереться, было ничтожно. Были арестованы младший брат Бирона Густав и Кабинет-министр А. П. Бестужев-Рюмин. Кроме того, послали гвардейцев в Москву и Ригу, чтобы захватить старшего брата Бирона Карла и зятя временщика генерала Бисмарка. Свержение Бирона застигло врасплох не только иностранных дипломатов, но и правящую верхушку России. Как сообщал английский посол Э. Финч, А. П. Бестужев-Рюмин при аресте недоумевал, «чем навлек на себя немилость регента», а А. М. Черкасский явился утром как ни в чем не бывало в апартаменты Бирона на очередное заседание Кабинета министров 5 5 Сб. РИО, т. 85. СПб., 1893, с. 441. . Все это, разумеется, облегчило переворот.

Победители сразу же занялись перераспределением власти и огромных богатств Бирона. 9 ноября 1740 г. был обнародован манифест, в котором Иван VI Антонович провозглашал, что Бирон, будучи регентом, «любезнейшим нашим родителям их императорским высочествам государю нашему отцу такое великое непочитание и презрение публично оказывать, и притом еще с употреблением непристойных угроз (намек на допрос принца 23 октября. — Е. А. ), также дальновидные и опасные намерения объявить дерзнул, по которой (причине. — Е. А. ) не только… любезнейшие наши государи родители, но и мы сами, покой и благополучие империи нашей в опасное состояние приведены быть могли б… И для того, — продолжал двухмесячный император, — необходимо принуждены себя нашли по всеподданнейшему усердному желанию и прошению всех наших верных подданных духовного и мирского чина оного герцога от того регентства отрешить» 6 6 Дело о курляндском герцоге Э. И. Бироне, с. 99–115. . Правительницей на место Бирона с теми же полномочиями грудной младенец «назначил» свою мать Анну Леопольдовну. Отец царя был объявлен «императорским высочеством соправителем», генералиссимусом вооруженных сил России. Б. К. Миних был назначен первым министром, А. И. Остерман — генерал-адмиралом. А. М. Черкасский стал канцлером, М. Г. Головкин — вице-канцлером. Рядовые участники переворота получили награды и повышения.

Свержение регента не привело к сплочению правящей верхушки. Наоборот, исчезновение с политической сцены «нового Годунова» (так Бирон охарактеризован в манифесте 14 апреля 1741 г.), нагонявшего страх на всех более десятка лет, развязало руки многим при дворе. Оживилось Брауншвейгское семейство, надеявшееся закрепиться у власти. Если при Бироне осторожный Остерман избегал каких-либо явных демаршей, то теперь и он стал проявлять себя, выступив в роли постоянного советчика неопытной в делах правительницы. Как потом оказалось, главной целью его тонкой интриги было отстранение Миниха от власти и занятие первенствующих позиций при дворе. Союз Миниха, давнего и некогда верного сторонника Бирона, и Брауншвейгской фамилии не мог быть долговечным.

Человек прямолинейный и необычайно честолюбивый, Миних требовал для себя — в заслугу за совершенный «подвиг» — особых почестей и практически неограниченной власти. Став первым министром, он надеялся занять при Анне Леопольдовне место Бирона. Но сразу после переворота он опасно заболел, а когда в начале 1741 г. взялся за дела, то почувствовал, что упустил время и что его обошли, оттеснили от власти. Остерман сумел вернуть себе иностранные дела, Черкасский и Головкин получили внутреннее управление, а у Миниха, как и во времена Бирона, осталось только военное ведомство, да и здесь он оказался в подчинении у генералиссимуса Антона Ульриха. Между принцем и Минихом начались стычки. Пытаясь вернуть ускользавшую власть, Миних вступил в борьбу с Остерманом и Черкасским, чем вызвал недовольство правительницы. Поведение Миниха настораживало брауншвейгцев. Как писал Э. Финч, наиболее близкий ко двору Анны Леопольдовны дипломат, правительница говорила, что «арест бывшего регента вызван скорее расчетами личного честолюбия графа Миниха, чем его привязанностью к ее высочеству»; что она «не в силах… более выносить заносчивого характера фельдмаршала» и ей «известно непомерное честолюбие фельдмаршала, крайняя невоздержанность его характера и его слишком предприимчивый дух, не позволяющий на него положиться» 7 7 Сб. РИО, т. 85, с. 484; т. 91. СПб., 1894, с. 4–5. .