Юзеф Мацкевич - Катынь

— Господа, изволите чаю? — спросил генерал.

— Нет, благодарим.

Шапошников махнул рукой, вооруженной карандашом, человек исчез, двери закрылись.

— Ну вот, — начал он со вздохом. — Это дело улажено. Но у меня есть… вернее, я хотел бы при этом случае спросить… — тут он посмотрел на Лангнера. — Вам хорошо известны старые польские укрепления на бывшей границе, не так ли? Прошу вас сказать мне… — и из-под бумаг, лежавших на столе, он вынул карту.

— Разве я сегодня могу знать больше, чем вы сами знаете? — ответил Лангнер. — Ведь все форты в ваших руках. Я наверняка не могу знать их так хорошо, как вы.

— Гм, это правда. — Шапошников разочарованно отбрасывает карту, и вдруг начинает казаться, что затронутый им вопрос был только вступлением к какому-то другому разговору. Какому? Вместо этого он спрашивает:

— У вас есть еще какие-нибудь дела, требования?

— Больше никаких. Мы хотели только ходатайствовать об ускорении выполнения условий соглашения и об освобождении всех офицеров и солдат, как это было предусмотрено.

— Я также ничего не могу сказать сверх того, что сказал, — развел руками Шапошников. — Со своей стороны, даю честное слово, что все будет в полном порядке. Вы вернетесь и сами убедитесь в этом. Возможно, что сейчас ваши люди уже свободны.

Тем временем возвращение польских офицеров затягивается еще на несколько дней. Советским властям все это дело не представляется таким срочным, как генералу Лангнеру. Обратный полет во Львов происходит при лучших атмосферных условиях, но пассажиры, нервно переутомленные, упускают из виду происходящее под ними внизу, как например железнодорожный путь от прежней польской пограничной станции Здолбуново-Шепетовка, сверху похожий на тонкую ниточку. А жаль. Если бы они пригляделись внимательнее, то, несомненно, заметили бы длинные вереницы товарных вагонов, движущихся в направлении Бердичева из Киева, а за ними полосы дыма от паровозов, которые с трудом их тянут. Что может быть в вагонах? Товары, машины, вывозимые из Польши? Правда, не увидеть с такой высоты, не пробить взором крышу, но догадаться можно было бы или нет?.. Нет! Польские офицеры, хотя утомлены и взволнованы, однако настроены оптимистически. Они ведь везут с собой торжественное честное слово генерала Шапошникова.

Можно представить себе их изумление, когда во Львове они узнают, что значительные контингенты разоруженных польских офицеров и солдат уже якобы вывозятся тайком в глубь России! Генерал Лангнер не хочет верить этим слухам:

— Это только «якобы», — говорит он, — это не может быть правдой. Ведь у нас подписано соглашение. Ведь у нас есть заверения генерала Тимошенко и честное слово генерала Шапошникова!

— Проверьте, господин генерал, — отвечает тот, кто это сообщил.

А проверить нетрудно: как раз во Львове находится теперь штаб Тимошенко. Генерал Лангнер, пользующийся еще правом свободного передвижения по городу, немедленно отправляется туда. Тимошенко не отказывает ему в аудиенции, но вежливо разъясняет:

— Что касается выполнения условий соглашения, то я не получил еще указаний из Москвы.

На другой день:

— Не мог получить связи с Москвой.

На третий день:

— Подождите, пожалуйста, несколько дней.

Через несколько дней:

…Генерал Лангнер под домашним арестом — у дверей его квартиры стоит охрана НКВД.

Ни одно из условий подписанного соглашения не было соблюдено советской стороной. Большинство разоруженных солдат, всех офицеров, всех сотрудников полиции, военной жандармерии и Корпуса пограничной охраны втолкнули в вагоны для скота и вывезли в глубь России. Это были не условия, предусмотренные соглашением, а те, которые в других странах применяются к самым страшным преступникам: загнанные в вагоны прикладами и штыками, в тесноте, в грязи, голодные, без воды, они ехали на восток к неизвестной цели. Только немногим удалось бежать. В том числе и самому генералу Лангнеру, который потом проберется в Румынию.

Так закончился первый акт драмы.

Вполне оправданным будет вопрос: зачем советские власти задали себе столько труда и хлопот в этой игре лжи и обмана? Зачем большевикам нужно было затягивать игру? С какой целью? Ведь они могли, не подписывая никакого соглашения, не нарушая честного слова своих генералов и пользуясь подавляющим превосходством вооруженных сил, окружить всех и сразу вывезти! Однако им нужно было промедление. Дело было в том, чтобы не спугнуть, не затруднить себе операции по вылавливанию предельно большого количества офицеров. Далеко не все сидели уже за проволокой. Многие еще скрывались, переодевшись в штатское. Если бы известие о вывозе в глубь России распространилось слишком рано, многие, кого большевики собирались уничтожить, старались бы скрыться и найти более безопасное убежище. Никто не пошел бы добровольно на регистрацию. А в городах продолжали висеть объявления, в которых было обещано всем польским офицерам (как офицерам запаса, так и кадровым), что, зарегистрировавшись, они обретут полную свободу и будут приравнены к офицерам Красной армии. Наивных оказалось много. Еще 9 и 10 декабря во львовской тюрьме «Бригидки» насчитывалось около двух тысяч польских офицеров, которых бросали туда по мере добровольной явки на регистрацию. Потом маска была уже не нужна. Вывозили их открыто.