Феликс Саусверд - Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб

Это была их последняя встреча. Несколько месяцев тому назад старик умер. Хотя почему старик? Он всего на девять лет был старше.

Сейчас шеф сидел и, думая о судьбах, к которым прикасался сам, удивлялся механизму бесконечных поворотов человеческой памяти, связывающему одно давнее событие с другим. Толчком же этой ленты с бегущими кадрами воспоминаний послужил день вчерашний, когда он имел неординарный разговор с секретарем ЦК. Не то чтобы тяжелый, но вызвавший сомнения в собственной правоте. Тот, выслушав его доклад о событиях, связанных с бухгалтером, и просьбу о разрешении побеседовать с несколькими руководящими работниками, попавшими в свое время в западню политохранки, подумав сказал:

— Знаешь, старик, согласие я тебе дам, у меня нет весомых доводов обратного. Но зачем все это нужно? К чему бередить старые раны? Да для меня важнее просто здоровье и душевное спокойствие наших с тобой соратников, нежели кара, которая ждет этого подлеца, если это он подглядывал, в чем ты сам не уверен до конца. И меня освободил из тюрьмы июнь сорокового, и меня выследили с помощью таких же типов. Что, я сам по-твоему пришел сдаваться, что ли? И я не хочу, чтобы нас, малочисленных подпольщиков, сейчас твои детективы фиксировали сидящими на одной скамейке, извини, с дерьмом, которое, да, водилось. И мне, знаешь, больно и тошно, что ладно еще ты, но кто-то еще из твоей конторы начнет сегодня разглядывать, кто к кому ходил, о чем говорили, почему общались, понимаешь? Получается, что тогда мы бдительность потеряли, а вы теперь находите. — Затем, сделав паузу, он сказал: — Ладно, поговори, но только сам, прошу тебя, с Ванагом, раз уж очень нужно. Никому не перепоручай… Не заслали бы Ванага и меня в те годы в Латвию, останься мы в Москве, что было бы с нами?.. Не увидел бы ты нас… — вздохнул секретарь.

В принципе шефа трудно было смутить чем-то, но от этих слов собеседника его передернуло, ибо в них отразилась вся низость его службы. «К черту! Пора уходить. Таким, как я, не пережить гадости тех лет и сегодняшний день».

…В сопровождении дежурного, встретившего важного посетителя у подъезда, вошел Ванаг. Шеф поспешил навстречу, поздоровались.

— Грустные воспоминания навевает на меня это здание, — заметил гость. — И сейчас, хотя и знаю, что к своим пришел, все равно что-то неприятное возникает в груди.

— Мне же, наоборот, приятно тебя встретить именно здесь, — сказал шеф и пояснил: — Из посторонних во все послевоенные годы встречался здесь в основном со шпионами, как будто лучших посетителей не заслужил.

— Это твой приход, твоя паства, твой удел, — улыбнулся Ванаг.

— Вот именно, наш удел, — подтвердил шеф. — Последние четыре года тоже невеселые: столько трагедий пришлось повидать, страшно становилось, разгребаем завалы, которые сами нагородили.

Оба замолчали, наступила пауза.

— Ты помнишь, как наших военных лидеров угробили? Сейчас везде пишут, что немцы состряпали фальшивку о сотрудничестве Тухачевского и других с генералами рейхсвера, затем подбросили ее Бенешу, а тот передал Сталину, так сказать, из лучших побуждений. Этого было достаточно. Спешная расправа под видом суда, и приговор приведен в исполнение. Но имеются, ты знаешь, пара-тройка соображений.

— Твоих или официальных? — поинтересовался Ванаг.

Шеф пропустил этот вопрос мимо и продолжал мысль:

— Во-первых, мне мои корифеи кое-что перевели с немецкого и английского, в зарубежной литературе появились утверждения, будто сама идея изготовить и подбросить фальшивку о связи Тухачевского, Якира и других была подсунута немцам английской разведкой. Создали саму фальшивку то ли в недрах Главного управления имперской безопасности, у Гейдриха и Шелленберга, мемуары которого изданы, вон, на полке стоят, — кивнул шеф, — то ли у Канариса, в абвере. Я склоняюсь к версии об абвере, документально этого никто не знает. Во всяком случае Канарис во всех хитросплетениях военных кругов Германии и Союза разбирался лучше, чем кто-либо. Но ни Гейдрих, ни Шелленберг, ни даже Канарис, не говоря уже о более мелких фигурах, не тянули по общему интеллекту на разведывательные операции такого стратегического масштаба. Как не крути, но все гитлеровское окружение — это публика без образования. Цель Интеллидженс Сервис при этом? Отвести удар от Англии. Канарис долгие годы поддерживал традиционные близкие связи с влиятельными английскими кругами, он выступал против войны Германии с Англией, но был в курсе заговора против Гитлера в 1944 году, и тот приказал его в конце концов повесить. Причем за месяц до конца войны. Достаточно хорошо зная Гитлера, англичане перепасовали мяч: в русских военных кругах зреет «заговор» военных руководителей страны, которые действительно имели в двадцатые годы деловые контакты с генералами тогдашней германской армии. Материализуйте эту информацию, создайте документ, сказали они, к примеру Канарису, продвиньте его Сталину, он обезглавит Красную Армию; и Гитлер, убедившись в выигрышности ситуации, отступит от Англии, пойдет на Восток, а Англия будет спасена. И действительно, все так и произошло: англичане вели с Гитлером бесконечные невмешательские переговоры. Гитлер вырывал у них и французов уступку за уступкой, крупно придавил их в Мюнхене, но не он объявил им войну. И второе соображение — Бенеш. Он всегда ориентировался на Англию и Францию. Это закономерно при германских угрозах. Каким образом фальшивка о том, что русские военные хотят захватить власть, попала к Бенешу неважно. Она попала. Версии разные, но вот, она у него на столе. Что он делает? Сразу сообщает Сталину? Вряд ли. Почему бы ему не посоветоваться с англичанами? Ведь они для него ближе Сталина. Я не исключаю такого поворота событий, тем более, что французам, в лице тогдашнего премьера Блюма, он о заговоре советских военачальников вкупе с немецкими генералами сообщил. Об этом Блюм в последствии говорил. Черчилль в мемуарах тоже об этой провокации вспоминает. Я думаю, что Бенеш не мог не посоветоваться с англичанами, и они ему сказали: конечно, конечно, срочно сообщите Сталину. Они руководствовались своими шкурными интересами. Может быть, именно так все и было. Это моя гипотеза.