Феликс Саусверд - Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб

— Начальство согласно с этими условиями, — быстро ответил Пуриньш. — Конечно, цену вы назвали крайнюю. Высокую я имею в виду.

— Цены на паспорта поднимаю не я, а ситуация в Европе. Если бы вы действовали через посредника, это стоило бы еще дороже. Вы согласны?

— Согласен, — ответил Пуриньш. — Поэтому и вышел на вас.

— Очень хорошо, договорились, — поднял свой бокал Эрис. Затем, перейдя на доверительный тон, сказал: — Кстати, мой дорогой Пуриньш, для сведения скажу вам, что я представляю здесь интересы кредитной компании «Бомон» и банка с тем же названием, тоже швейцарского, но находящегося в Женеве, впрочем, это не имеет значения. Вы слышали об этом банке? Нет? Жаль. Мы кредитуем всевозможные инициативы в Европе, в том числе и в Балтии, но перед тем как вкладывать деньги, мы обязаны иметь четкую картину обстановки в том или ином регионе, — заучено произнес хозяин. Несмотря на туманность фразы, Пуриньш уже раскусил, что перед ним не только торговец и почетный консул, но и авантюрист, по меньшей мере европейского масштаба. Хозяин продолжал.

— Вы владеете немецким? Да, кстати, у меня имеется ваша газета «Сегодня», в ней тоже начали печатать такие объявления, — и он, подойдя к журнальному столику и поколдовав над ним, протянул швейцарскую и рижскую газеты. Объявления были очеркнуты красным карандашом. Как понял Пуриньш, тексты были аналогичны и предлагали лицам с твердым доходом ссуды на небольших процентах. Эмигрантскую русскую газету «Сегодня» он почитывал постольку, поскольку там появлялись неплохие литературные поделки русских писателей зарубежья, но в основном по обязанности на службе, и особого интереса она у него не вызывала, слишком много содержалось в ней сплетен, желчи и грязи по отношению к красным, а для него это была обыденность до тошноты. Объявлений такого рода он не встречал. «Так вот оно что! Безобидный кондитер турецких сладостей занимается пропагандой благодетельных кредитов и любопытных ссуд. Меценат!» Но вслух, уловив условия игры, которую с ним повели, он произнес другое:

— Взять деньги легче, нежели, отдать.

— Если бы вопрос ставился только так, компания не затевала кредитование. Акционеров фирмы интересует, на каких условиях следует вкладывать капитал, например здесь, в Латвии. Вы с вашими способностями, как никто другой, можете осветить данную ситуацию, — посмотрел он на Пуриньша выжидающе.

— Допустим, не следует. Как ни мало я разбираюсь в коммерции, господин Эрис, — в тон сказал Пуриньш, — вскоре акции многих европейских компаний в Балтии упадут в цене. Вы это тоже знаете.

— Почему? — спросил Эрис, соблюдая условия игры.

Раскурив новую сигариллу, отпив глоточек ликера и сделав намеренную паузу, Пуриньш сказал:

— Недели через две-три могут быть подписаны договоры о размещении красными их военных баз на территории Латвии, Литвы и Эстонии. Как вы думаете, после этого акции упадут или поднимутся? Во сколько компанией «Бомон» оценивается такое сообщение?

— Не беспокойтесь, в накладе не останетесь. Для начала ссуда в две тысячи швейцарских франков, я думаю, вас устроит. Компания подготовит проект договора с вами, — важно сказал Эрис.

— Я думал не франков, а долларов: вы бы отсчитали назад две тысячи…

— Не нужно неуместных шуток, господин Пуриньш, — резко прервал его Эрис. — Дела есть дела: за паспорт платите не вы, и притом в Берн, в долларах, а франки пойдут вам лично со счета банка «Бомон», из Женевы. Улавливаете разницу?.

— Пардон, пардон, господин Эрис, — воскликнул весело Пуриньш и фамильярно хлопнул турка по плечу. — Давайте выпьем коньяка!

Проводив гостя, Эрис открыл окно, проветрил комнату, сел за письменный стол и стал что-то писать, зачеркивая, и исправляя. Он переоделся и уже в костюме, посмотрев на часы, куда-то позвонил. Услышав знакомый мужской голос, вежливо поздоровался по-немецки и сказал: «Заказанный вами набор сладостей готов, можете забрать», — и положил трубку.

Ровно через тридцать минут в конторку кафе, куда переместился Эрис, вошел молодой служащий из германской комиссии по репатриации, расположенной в пяти минутах ходьбы от кафе, которому хозяин вручил изящную корзинку с пирожными.

Еще через час радист-шифровальщик резидентуры абвера в германском посольстве, рядом с которым находилась комиссия, отправил в Берлин шифротелеграмму.

На следующий день, прибыв утром на работу, Бентивеньи в числе других прочитал телеграмму следующего содержания: