Геннадий Босов - Сильбо Гомера и другие

Как сообщают исследователи, и поныне жители «Птичьей деревни» передают свистом свежие новости пастухам в горы, приглашают друг друга в гости, договариваются о совместной охоте, даже ссорятся. А молодые парни высвистывают своим подругам любовные послания, как это делают их ровесники в Центральной Америке — индейцы-кикапу. Короче говоря, жители турецкой деревушки, начиная с малышей, у которых выросли зубы, и кончая стариками, у которых они еще не выпали, свистят с утра до утра. Турецкий язык богат согласными звуками и было бы важно, считают лингвисты, изучить, как в этом случае производится перевод разговорной речи в свист. Изучение свистового языка турецких горцев еще продолжается…

Какие-то смутные следы аналогичной дистанционной свистовой связи прослеживаются и на Балканах. В старинных болгарских преданиях, например, рассказывается о героической борьбе болгарского народа с завоевателями и говорится о сигнальных огнях, предупреждавших население о продвижении противника. Другими сигналами, кроме огней, были высокие и сильные, пронзительные крики, летевшие на большие расстояния, от крепости к крепости, а также сильные свисты, которыми обменивались болгарские воины. В современных работах по этнографии Болгарии можно прочесть, что до сих пор в горных районах страны болгарские «пастыри» (пастухи) обмениваются между собой и жителями деревень сильными и пронзительными свистовыми сигналами: свистят только одними губами или же с помощью пальцев, вложенных в рот. К сожалению, в этих работах ничего не сообщается о каком-либо специальном «языке свиста» в горных районах страны.

Может быть, свисты болгарских пастухов носят всего лишь сигнальный характер, а может, это следы и остатки некогда существовавшего языка свиста, который был распространен на Балканах и в Малой Азии и сохранился лишь у горцев деревеньки Кушкей? Нам это пока не известно, но предположить подобное мы можем, поскольку исследователи (археологи, лингвисты и антропологи) много раз указывали, что в основе современного населения Балкан и Малой Азии лежит древний субстрат, восходящий не только к ранним индоевропейцам (носителям анатолийской ветви индоевропейских языков), но и к еще более древнему, доиндоевропейскому населению этих районов.

Интересно, что на Балканах эти сообщения происходят, как правило, тоже из горных районов страны (например, Родопы), где до сих пор, по мнению этнографов и антропологов, сохраняются некоторые группы населения, чье происхождение ученые связывают с местным дославянским населением края, подвергнувшимся затем славянизации, — фракийцами и даже еще более древними их предшественниками, мизийско-фригийскими племенами. Во время киммерийского нашествия на Балканы и в Малую Азию часть их была увлечена на Анатолийское нагорье — здесь затем даже сложились небольшие малоазийские государства Мизия и Фригия. Греческий историк Фукидид, сам наполовину фракиец, сообщал, что в 429 году до н. э. царь Ситалк, созывая войска против македонского царя Перидикки, «…призвал также много горных фракийцев, живущих независимо и вооруженных кинжалами, они называются днями и живут большей частью на Родопе…»

К сожалению, не удалось выяснить — существуют ли следы древнейшей свистовой связи у горцев Югославии и Албании, у горных пастухов Черногории. Правда, в отдельных «гайдуцких» песнях и преданиях нет-нет, но мелькнет какое-то смутное воспоминание о свистовых сигналах и сообщениях свистом о приближении врага. Гайдуки Балкан, эти прославленные народные мстители, сражавшиеся с захватившими Балканский полуостров турками (у восточных славян в период борьбы с феодалами-крепостниками и «дикой степью» сложилось аналогичное «казачество»), всегда находили поддержку и кров у местного населения. Особенно в горных областях, где создавались гайдуцкие «партизанские базы» и куда стекалось население долин, недовольное турецким владычеством. А некоторые «горные гнезда» Черногории так и не были завоеваны турецкими янычарами — все их население сплошь было гайдуками.

Один из сербских исследователей гайдучества, Душан Попович, писал о них: «Друзья и помощники гайдуков были обязаны вовремя извещать их об опасностях со стороны врагов, о способах борьбы. Когда это не удавалось сделать при встрече, они пользовались условными знаками и сигналами — обычно свистом, или подражая голосам животных: ворона, волка, петуха, серны, собаки и др. Взаимопонимание происходило благодаря предварительной договоренности о сигналах и о том, что они означают (характер сигнала — свист или голос того или иного животного, количество сигналов и т. п.). А чтобы этот способ связи не был разгадан противником, его внимание отвлекали от сигнала, подражая в то же время голосам и других животных. Например, если бы «связник» закаркал вороном, ему ответили бы волчьим воем» ( Это сообщение было получено в последний момент, перед сдачей рукописи в набор, от югославской исследовательницы профессора Дж. Петрович во время приезда в Москву осенью 1975 г., за что автор выражает ей свою благодарность. Кроме того, коллега Петрович, д-р Д. Николич, по ее просьбе выслал свою работу «Этнографический и общественный характер военных сигналов у наших народов в прошлом» (Сараево, 1963), специально посвященную боевой сигнализации, в том числе и "свистовым сигналам, южнославянских народов в средние века и новое время — в период борьбы с турецкими, а затем и фашистскими захватчиками. Автор книги также благодарит его за редкую и ценную информацию, которая пригодилась при подготовке рукописи в печать. ). Не случайно гайдуки в своих песнях и преданьях с гордостью говорили о себе: