Александр Широкорад - Чудо-оружие СССР. Тайны советского оружия

Краткая история НИИ-20 такова. В 1942 г. в Москве было образовано КБ для разработки и производства радиолокационных станций СОН-2. [105] СОН — станция орудийной наводки зенитных орудий. В КБ прибыли эвакуированные из Ленинграда сотрудники бывшего НИИ-9 Михаил Слиозберг, Александр Кугушев и другие крупные специалисты радиолокационной промышленности. Размещалось КБ в помещениях эвакуированного завода № 465 на окраине Москвы, у развилки Ленинградского и Волоколамского шоссе, неподалеку от конечной тогда станции метро «Сокол».

10 июня 1945 г. КБ было преобразовано в ЦКБ-20. Постановлением Совнаркома СССР от 29 сентября 1945 г. завод № 465 был передан в Наркомат вооружений и стал опытным заводом НИИ-20 (при передаче в состав Наркомата вооружений ЦКБ-20 было переименовано в НИИ-20). Вскоре на Соколе разместился почти весь коллектив НИИ-20.

Рождение нового КБ хорошо описал Григорий Кисунько: «В сентябре 1947 г. к воротом номерного НИИ [НИИ-20. — А. Ш. ] тогдашней окраины Москвы подъехала новенькая темно-синего цвета „Победа“. В то время корпуса НИИ, находившиеся недалеко от окружной железной дороги и от конечной станции метро, и несколько рядом расположенных многоэтажных жилых домов возвышались над окружавшими их поселковыми домишками как океанские лайнеры над обломками старинных парусных шхун и баркасов. И пожарная вышка, ныне утонувшая в провале между многоэтажными домами, тогда еще виднелась издалека, как маяк, обозначающий вход в гавань.

Ворота НИИ, как в древней восточной сказке, сами открылись перед „Победой“, и она бесшумно, не сбавляя ходу, без всякой проверки, скользнула к зданию НИИ мимо вытянувшегося по стойке „смирно“ вохровца. Рядом с вохровцем стоял полковник госбезопасности, который движением руки указал водителю машины в сторону главного подъезда институтского здания. Там при полном параде прибывших ждали директор института и главный инженер. Из машины вышли и поздоровались с ними двое в штатском. К ним присоединился и полковник, встречавший своих шефов при въезде на территорию института.

Один из прибывших был высоким, плотно сбитым мужчиной лет около пятидесяти, в черном добротном костюме, белой рубахе с галстуком, без головного убора. Его густые, совершенно седые волосы, зачесанные с пробором направо, гладко выбритое, отдававшее матовой белизной моложавое лицо, орлиный нос, какая-то бесспорная, словно бы врожденная интеллигентность, сенаторская солидность, строгость костюма и что-то неуловимо благородное во всем его облике — все это создавало образ цельной незаурядной личности.

Спутником „сенатора“ был совсем молодой человек, двадцати с небольшим лет, в светлом бежевом костюме отличного покроя и такого же цвета туфлях, в белой рубашке апаш, черноволосый, но уже чуть-чуть начавший лысеть. Можно было подумать, что к его пухловатому, по-детски румяному лицу не касалась бритва, если бы не аккуратные, по-грузински ухоженные усики.

— Прошу ко мне в кабинет, — предложил директор приехавшим, незаметно для себя обращаясь к младшему.

— Сначала, пожалуй, осмотрим институт, — ответил за обоих „сенатор“.

При осмотре института прибывших сопровоясдал полковник госбезопасности, делая какие-то пометки на сложенной в гармошку синьке. Затем, уже в кабинете директора, он развернул синьку на столе. Это была планировка институтских помещений.

— Пока что нас устроят вот эти помещения, — сказал полковник, показывая на карандашные птички, ранее поставленные им на синьке. — А ваши кабинеты полагал бы лучше всего иметь здесь, с общей приемной… — полковник показал своим шефам, где именно.

— Через неделю нам следовало бы сюда перебраться, — сказал „сенатор“.

— Через неделю все будет готово, — поспешно сказал директор. — Мы имеем личные указания от министра, Дмитрия Федоровича Устинова.

— До свиданья, спасибо.

Оба гостя, попрощавшись, уехали, а полковник остался для обсуждения, как он выразился, деталей.

В течение назначенной недели в помещениях НИИ, отмеченных на синьке, ломались старые перегородки и ставились новые, работали штукатуры, маляры, паркетчики. Потом туда были завезены новые шкафы, лабораторные и письменные столы, стулья. В лабораторных помещениях телефоны были сняты, зато в коридорах у дверей появились столики с телефонами и стульями для дежурных. Все помещения были компактно расположены в одном отсеке институтского здания, выгорожены и взяты под специальную, откуда-то прибывшую, охрану, которая подчинялась только полковнику госбезопасности. Это были не вохровцы, а настоящие солдаты в синих фуражках с красными околышами; у них были винтовки с примкнутыми штыками, а на туго затянутых ремнях — подсумки с боевыми патронами». [106] Кисунько Г. В. Секретная зона: Исповедь генерального конструктора. С. 190–191.