Владимир Брюханов - Мифы и правда о восстании декабристов

Если слухи, распускаемые Рылеевым, базировались не только на его собственных домыслах (основанных на вполне известной репутации крупнейших политических деятелей), но и на сведениях, поступающих от понятного источника через Ф.Н. Глинку, то они являются весьма осторожными, приблизительными и намеренно неточными — как практически всякая информация о деятельности масонов, исходящая от них самих.

На самом деле в заговоре состояли деятели, сыгравшие в событиях 1825 года заведомо большие роли, чем указанные лица.

Это нетрудно вычислить и показать на основании анализа фактов, уже изложенных нами выше: когда дело действительно дошло до принятия решений и их осуществления, то неизбежные необходимые поступки полностью обнажили исполнителей!

Раздумья Милорадовича на тему что делать могли продолжаться еще долго, но этому пришел конец в апреле-мае 1825 года: заговор оказался под угрозой неотвратимого провала. Сигналом об этом стал упоминавшийся донос графа И.О. Витта.

Исход тяжких раздумий оказался вполне естествененным: если заговору угрожает опасность, то его руководители должны немедленно приступить к реализации своих замыслов — это незыблемый закон, отличающий настоящих заговорщиков от зудящих себе под нос оппозиционеров!

Угроза разоблачения подстегнула и цареубийц 1762 и 1801 годов, и Милорадовича.

А вот упомянутый заговор Тухачевского и Ягоды по этому совершенно точному критерию был заведомой «липой», что бы ни приписывал им Сталин и его подголоски — вплоть до сегодняшних. Если бы Тухачевский и прочие действительно были заговорщиками, а не только любителями оппозиционных бесед под выпивку, то они мгновенно среагировали бы на первый же арест любого участника заговора и первую же необоснованную попытку смещения кого-либо из них с ответственных постов!

Рассмотрим теперь еще раз обстоятельства, сопутствовавшие доносу Витта.

Обращался ли Витт со сделанным им открытием непосредственно к П.Д. Киселеву — это в точности неизвестно, как об этом и предупреждал в своем отчете А.К. Бошняк. Точно известно, что Витт письменно обратился к барону И.И. Дибичу, сопровождавшему тогда царя в поездке в Варшаву. Следовательно, Витт должен был получить и ответ — по-другому быть не могло! В результате этого ответа Витт перестал интересоваться делами заговорщиков вплоть до августа 1825. Что же это мог быть за ответ?

Деятеля, подобного Витту, Дибич не мог послать куда подальше ; нельзя было и запугивать его — черт знает , как прореагирует этот бывалый головорез ! Ответ не мог содержать и прямого возражения предупреждениям, высказанным Виттом: мало ли, что Дибичу или кому-нибудь другому подобные опасения покажутся не заслуживающими внимания: заговор — дело серьезное, и в подобных ситуациях всегда необходимо проявлять бдительность! Поэтому ответ должен был быть одновременно доброжелательным, успокаивающим и неопределенным: дескать, спасибо, сами знаем и бдим.

Как профессионал-разведчик Витт только в таком случае и должен был временно успокоиться: если Дибич, Киселев или кто-нибудь другой из начальства уже ведут игру с заговорщиками, то всякое дополнительное вмешательство недопустимо. Мало ли кто является тайным агентом правительства — может быть даже В.Л. Давыдов или В.Н. Лихарев, хорошо известные Витту и Бошняку! Ведь если сам Витт не первый год присматривался к заговору, то и никому другому из начальства это не было противопоказанно!

Если Витт действительно обращался к Киселеву, то от того тоже получил такое же заверение — никакого иного и быть не могло! Тут даже Дибичу и Киселеву не нужно было заранее договариваться — ведь они были профессионалами!

Факт тот, что Дибич, получив предупреждение Витта, принял меры не к разоблачению заговора (хотя бы одобрив действия Витта или запросив дополнительную информацию), а к пресечению расследования, начатому Виттом! Отсюда единственный возможный вывод — Дибич был участником заговора! Сделав этот вывод, мы легко получим последующие.

Что еще должен был сделать Дибич, если был заговорщиком? Разумеется, выяснить, к кому еще могло попасть донесение Витта.

Если Витт все-таки обращался к Киселеву, а Киселев был заговорщиком (последнее имело место без вариантов — с учетом рассказанного эпизода после ареста В.Ф. Раевского и предупреждения Киселева Давыдову и Лихареву об опасности Витта и Бошняка), то теперь неважно, кто кого предупредил первым: Киселев Дибича, или Дибич Киселева, или их предупреждения взаимно столкнулись, или они проследовали через некоторую третью инстанцию (предположительно, Милорадовича) — это уже все равно . В итоге ведь и Дибич, и Киселев оказались предупреждены, а последний предупредил и дураков Давыдова и Лихарева — в этом положении все замерло до августа.