Владимир Брюханов - Мифы и правда о восстании декабристов

Вот, например, что сообщалось из Переславльского уезда Рязанской губернии: « Здешние места многолюдны, и по многолюдству уповательно: что больше земледельцов в работу годных, нежели земли удобной к деланию ». О том же и столь же категорически писалось тогда из Рузы, Вереи, Коломны, Владимира, Гороховца, Юрьева-Подольского, Суздаля, Шуи, Костромы, Любима, Кинешмы, Ростова-Ярославского и Романова-на-Волге.

В середине 1770-х годов князь М.М. Щербатов писал: « По причине великого числа народа, населяющего сию губернию [3] « Московскую петровского деления, — которая включала в себя будущие екатерининские губернии: калужскую, тульскую, владимирскую, ярославскую и костромскую, кроме московской — т. е. охватывала собою почти всю Центральную Россию » — примечание М.Н. Покровского. , многие деревни так безземельны остаются, что ни с каким прилежанием не могут себе на пропитание хлеба достать и для того принуждены другими работами оный сыскивать » — последнее тогда выглядело и почиталось просто неприличным!

Поразительно, но эта ситуация, абсолютно выясненная еще в первое десятилетие правления Екатерины II, оставалась затем много позднее — вплоть до начала ХХ века и даже во время практического осуществления коллективизации в первой половине 1930-х годов — абсолютно неизвестной и непонятной почти для всех российских мыслителей!

Что же касается российских крестьян, то они восстали — почти сразу, как только поняли смысл происшедших перемен: мелкие вспышки возмущений возникали по всей России с самого 1762 года. Осознная несправедливость стала и мотивом, и движущей силой Пугачевщины, разразившейся в 1773–1775 годы.

Пугачевщину, как и всякое массовое крестьянское движение, удалось подавить. В тогдашней гражданской войне правительство победило. Но и впредь готовность мужиков силой постоять за себя и своих близких стала естественным ограничением произволу, официально установленному в России, — ниже мы к этому вернемся.

Поражение освободило Е.И. Пугачева от необходимости выполнять свою удивительную социальную программу: он обещал отменить налоги и в то же время взять чиновников на полное государственное обеспечение. Впрочем, возможно, попытки ее воплощения и, как следствие, полный развал экономики в тылу восставших ускорили гибель Пугачева. Последнего подстерегла иная судьба, нежели позже большевиков, хотя и он, и большинство вождей Октября 1917 года в конечном итоге завершили жизненный путь одним и тем же — стали жертвами пыток и казней! Случайно ли это?

Отметим также, что в разных исходах двух гражданских войн сыграл важнейшую роль чисто географический фактор: большевики, развалив российскую экономику не менее решительно, чем Пугачев, сохранили, однако, контроль над наиболее развитым центром России. Пугачев же действовал на практически тех же самых окраинах, которые в 1918 году достались белым, где создать эффективный тыл действующей армии было, естественно, значительно труднее.

Дворяне были главными действующими лицами одной из сторон в обеих гражданских войнах, но в XVIII и ХХ веках им достались противоположные половины все той же шахматной доски!..

Пугачевщина сплотила дворян вокруг верховной власти, к которой до этого, ввиду либеральных поползновений Екатерины, не было должного доверия.

Прямо накануне Пугачевщины был предан одним из участников, П.В. Бакуниным, заговор, в котором состояли виднейшие вельможи братья графья Н.И. и П.И. Панины, фельдмаршал князь Н.В. Репнин и даже знаменитая президент Российской Академии княгиня Е.Р. Дашкова. Душой заговора был Д.И. Фонвизин — известнейший идеолог и писатель, дядя одного из будущих руководителей декабристов. Состоял в заговоре, как и положено было, наследник престола — великий князь Павел Петрович.

Учитывая напряженнейшую политическую ситуацию, Екатерина простила заговорщиков, тут же включившихся в борьбу против восставшего крестьянства. Разумеется, это нужно поставить Екатерине в заслугу: понятно, как на ее месте действовали бы Иван Грозный, Петр Великий или Сталин — именно с учетом напряженной политической обстановки. Не простила Екатерина только своей невестке — первой жене Павла Наталии Алексеевне (ох уж эти женские страсти!): по слухам, последнюю отравили или каким-то другим способом лишили жизни.

Впоследствии поневоле создавшийся союз был закреплен реформами 1775 и 1785 годов, разделившими власть в уездах и губерниях между назначаемыми правительством главами администрации и выборными представителями дворян.