Владимир Брюханов - Происхождение и юные годы Адольфа Гитлера

Гитлеру же было суждено столкнуться с самыми главными, основными проблемами его жизни, уже просто в детском возрасте.

Детали детства оказывают значительнейшее влияние на взрослую жизнь человека — это аксиома со времен Зигмунда Фрейда.

Но взрослые поступки и жизненные обстоятельства Гитлера известны гораздо лучше, чем детские — и нам теперь предстоит попытка разобраться в этих последних. Для этого нам и понадобилось учитывать уникальные способности Гитлера, способного гениально представлять себе то, как именно и кто именно из его ближних должен реагировать на изменения обстановки, инициированные самим Гитлером.

История свержения Геринга — это буквально эталон для интриг такого рода. Здесь буквально все действующие лица велись самим Гитлером на самом коротком поводке — и не совершили никаких действий, создающих Гитлеру хоть малейшие помехи: и Кейтель, и Йодль, и Геринг, и Борман, и Шпеер, и Риббентроп поступали так, будто каждый разыгрывал заранее выученную роль, совершенно не отступая от того, что требовалось Гитлеру.

Разумеется, переносить те его способности, какими он обладал на своем шестом десятке лет жизни, на него же самого, но во времена его детства, отрочества и юности — абсолютно некорректно: всему этому он обучался всю свою отнюдь не короткую жизнь!

С другой стороны, все-таки его детские ситуации (мы их внимательно рассмотрим ниже) были значительно проще (мы не имеем в виду намерение напрямую сравнивать их с поступками Гитлера 1945 года, имевшими колоссальное политическое значение — тут вообще разница огромна до полной несопоставимости!) — просто по числу задействованных лиц и ограниченности их возможных ходов, которые должен был предусматривать совсем юный Гитлер при подчинении этих персонажей своей воле.

К тому же нужно учитывать и специфические трудности, которые возникали у Гитлера в детстве, но совсем не мешали ему в его зрелые годы; эти трудности дополнительно заставляли его тогда, отыскивая оптимальные для себя решения, шевелить мозгами во вполне определенных направлениях, хорошо просчитываемых с высоты нашего взрослого опыта и полученных исторических знаний.

Это значительно сужает диапазон детских проблем Гитлера, как мы их себе представляем.

Мы уже отмечали, что Адольфу Гитлеру, которому, как и всем детям, волей-неволей приходилось интенсивно общаться с другими детьми — в том числе и в Шпитале, мог создавать значительные помехи и неприятности барьер, разделявший его со сверстниками.

Джим Гокинс из «Острова сокровищ» просто не общался с другими детьми — их не было ни на корабле, на котором он плыл, ни на самом Острове Сокровищ. А вот если бы они там имелись, то еще не известно, удавалось бы Джиму с ними успешно управиться!

Джим , легко справлявшийся со взрослыми пиратами, использовал то, что ему были прекрасно понятны все их устремления и нехитрые желания — это четко было продемонстрировано при единоборствах Джима с единственным пиратом — Израилем Гендсом , на пару с которым Джим временно овладел кораблем. Разумеется, возникает вопрос о том, насколько реалистично изображен этот Джим у Стивенсона и имеют ли какое-либо отношение к реальности подобные герои.

Нам представляется, что этот образ весьма реалистичен. Ребенок -вундеркинд , сделанный таковым в силу инициированного извне ознакомления с сугубо взрослым кругом вопросов, поневоле сделавшихся и его собственным жизненным кругом — это тот же взрослый человек, с ясной головой, данной ему природой и развитой всеми этими заботами, продолжавшимися не один месяц и даже год, но только с недостаточным жизненным опытом, что ограничивает его возможность понять: может ли произойти какое-либо определенное событие, принципиально новое для него, — или же это совершенно исключено в еще недостаточно изученном мире взрослых?

Зато такой вундеркинд с перегруженной памятью, с постоянным размышлением о взрослых проблемах, в которые он погрузился, уже не имеет душевных и умственных возможностей для поддержания эффективных контактов с детьми-сверстниками.

Адольф Гитлер, покончивший по существу и со школьной учебой, и с церковной обрядностью, и с мальчишескими играми в войну, должен был оказаться начисто отрезан от своих ровесников.

Так оно и происходило.

Адольф Гитлер, похоронивший в начале 1903 года собственного отца, а затем весною того же года перешедший из родного дома на пансионное проживание со своими одноклассниками по реальному училищу, оказался в результате в глубочайшем духовном вакууме.