Владимир Брюханов - Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну

Сам Витте в мемуарах отметил успех своего миротворчества в Европе с удовлетворением и сдержанной обидой – никто этого как следует не оценил. Но Витте вполне определенно подчеркнул, что мир принесли его усилия по созыву международной конференции (формально так оно и было: надежды Вильгельма II были похоронены именно на этой конференции, проходившей в январе-апреле 1906 года, – Германия там оказалась в глухой изоляции). Мотивы своей борьбы против Бьеркского соглашения он фактически не приводил.

Между тем, отчаянная политическая игра Витте, проведенная им с середины сентября по середину октября 1905 года и не получившая до сих пор должной оценки, имела один единственный мотив: захват государственной власти в России. К этому важнейшему этапу своей карьеры Витте шел всю жизнь. Импровизации, к которым он прибегал в этот решающий месяц, были только воплощением глубоко продуманных им планов и намерений. Таким образом, Бьерский договор – гениальное изобретение Вильгельма II, оказался всего лишь подарком Витте, искавшему простые и надежные способы вышибить из седла Николая II, попытавшегося с помощью Германии укрепить свое собственное политическое положение.

Неизвестно, как бы действовал Витте, если бы был назначен премьером и уже в таковой роли ознакомился с Бьеркским соглашением, но сейчас он решительно бросился на борьбу с ним. Совершенно очевидно, что и все остальные демарши, предпринятые Витте в ближайший месяц, уже тогда с большей или меньшей ясностью имелись в его планах, потому что одна только борьба с Бьеркским соглашением никак не могла усилить его позицию, катастрофически испортив его отношения и с российским, и с германским императорами. И, однако, он ни секунды не колебался.

Перед встречей Витте с Ламздорфом ничто не предвещало их прочного политического союза. Тем не менее, он состоялся. Это было первой победой Витте в начатой кампании. Заручившись поддержкой Ламздорфа, Витте принялся искать других потенциальных союзников.

Витте не пошел на публичные разоблачения, которые нанесли бы жесточайший удар как по планам Вильгельма, так и по репутации Николая II. Едва ли после столь грандиозного скандала сохранились бы хоть малейшие шансы на продолжение карьеры самого Витте. Тут его, скорее всего, ждал не успех, а обвинение в измене и разглашении государственной тайны. Поэтому он предпочел не разоблачать заговор двух императоров , а шантажировать угрозой такого разоблачения. Как всякий шантажист, Витте и сам был заинтересован в сохранении тайны. Следовательно, не в его интересах было расширять круг посвященных, и Витте попытался прежде всего выявить людей, уже ознакомленных с Бьеркским соглашением.

Первым, с кого Витте начал, был, естественно, морской министр адмирал А.А.Бирилев, подписавший договор. Но российский флот летом и осенью 1905 года уже не имел серьезного военного значения, а сам Бирилев не был влиятельной фигурой на вершине российского государственного управления, что тут же и подтвердилось: Бирилев объяснил Витте, что по просьбе царя заверил этот договор своей подписью, не читая (!).

Тогда Витте решил обратиться к руководителям армии, справедливо считая, что уж их-то Николай II должен был ввести в курс своих замыслов в преддверии предстоящей большой войны в Европе. Тут Витте не ошибся.

На верхах военного руководства России весной-летом 1905 года произошли значительные пертурбации. В связи с событиями 1904-1905 годов резко упало влияние трио старших родственников и советников царя – братьев его отца Владимира, Алексея и Сергея. Последний не справился с управлением Москвой и был убит еще 4 февраля 1905 года; Владимир Александрович запятнал себя «Кровавым воскресеньем» и позже никакой роли не играл, хотя его отставка произошла только в октябре 1905 года, а Алексей Александрович, шефствовавший над флотом, ушел в отставку сразу после Цусимы – 30 мая 1905 года.

Взамен них выдвигался еще один внук Николая I – великий князь Николай Николаевич-Младший (его отец – Николай Николаевич-Старший был, как мы помним, командующим в Русско-Турецкой войне 1877-1878 года).

Николай Николаевич-Младший в отличие от абсолютного большинства членов царского семейства, не блиставших ни талантами, ни компетентностью, был квалифицированным профессиональным военным. Едва ли он был выдающимся полководцем, но был толковым командиром, мог сказать веское слово на любом военном совете, а перед армейским строем никогда не ронял своей уверенности. Публичные выступления для него, в отличие от Николая II, также не были камнем преткновения. Позже явное его личное превосходство над царем внесло заметное охлаждение в их отношения.