Владимир Брюханов - Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну

Определенные проблемы представлял для Лопухина сам Азеф. Прежде всего, вылезая на Амстердамский конгресс, а затем на Парижскую конференцию, он засвечивал свою руководящую революционную роль перед всем Департаментом полиции: и местные, и центральные организации других политических партий были засижены своими агентами охранки. С этой ситуацией Лопухин разобрался: Святополк-Мирскому было доложено, что в интересах дела Азеф вступил в заграничный комитет ПСР, и поставлен вопрос об этичности его дальнейшего использования.

В 1909 году, выступая в Думе с оправданием деятельности Азефа, П.А.Столыпин неуклюже объяснял, что заграничный комитет – это еще не центральный комитет, принимающий решение об убийствах; вероятно, эта формулировка принадлежала еще Лопухину. Так или иначе, но Святополк-Мирский санкционировал продолжение использования Азефа.

Другой проблемой было явное нежелание Азефа ходить в дальнейшем на коротком поводке : с Ратаевым, находившимся в Париже, Азеф теперь в основном переписывался и общаться не стремился, а приезжать в Россию и вовсе не выражал ни малейших намерений – приключений первой половины 1904 года ему, очевидно, более чем хватило. Иметь дело с таким партнером Лопухину было явно не с руки. Но если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе : и Лопухин принимает решение заменить Ратаева в Париже на Зубатова!

Характерно, что первые два месяца после смерти Плеве не внесли никаких изменений в положение сосланного Зубатова; зато в самом конце сентября Святополк-Мирский вызвал его в Петербург. Зубатову была обещана полная реабилитация, что и было оформлено в ближайшее время. Лопухин прямо предложил Зубатову занять место Ратаева в Париже.

Зубатов сначала просил время подумать, потом отказался от руководства заграничным отделом ввиду незнания иностранных языков (дети, учите иностранные языки!). Затем развернулись долгие дискуссии в МВД по поводу возможности использования Зубатова в какой-либо иной должности. В этих дискуссиях приняли участие и другие заинтересованные лица: фон Валь, вышибленный из МВД в сенаторы (4 октября его заменил генерал К.Н.Рыдзевский), агитировал, разумеется, против Зубатова, а князь Мещерский, радушно встретивший Зубатова в столице, – за. В конце концов, уже в начале декабря 1904 года Зубатов окончательно подал в отставку.

Он был восстановлен во всех политических правах (включая право проживания в столицах); вместо пенсии 250 рублей в год (половина месячного оклада Азефа) положены законные 5000 рублей. При этом Зубатов вернулся во Владимир и постарался не показывать оттуда носа, хотя в 1905 году сначала Д.Ф.Трепов, а позже С.Ю.Витте в свою очередь звали его вернуться на службу. Для широкой публики, не посвященной в тонкости бюрократических игр, Зубатов так и остался ссыльным во Владимир, причем Зубатов заботился, как мог, о поддержании этой иллюзии.

Мы не знаем в точности, где именно находился Зубатов все два с половиной месяца, пока решалась его судьба. Что же касается Лопухина, то первую половину ноября он провел в Париже. Ему было поручено разобраться в известном эпизоде, когда в Северном море эскадра адмирала З.П.Рожественского, шедшая на Дальний Восток (чтобы затем погибнуть при Цусиме), по ошибке обстреляла 9/22 октября 1904 года английские рыболовные суда, приняв их за японские миноносцы. Инцидент едва не привел к войне между Англией и Россией.

Нужно отметить, что косвенным виновником инцидента был Манасевич-Мануйлов. Он не только прекрасно контролировал разведывательную деятельность японцев, но и всячески рекламировал ее перед начальством. В результате в российских правительственных кругах сформировалась определенного рода шпиономания, передавшаяся и руководству флота. Последнее и без того очень скептически и нервно относилось к предстоящей борьбе с японским флотом – теперь тот завоевал должное уважение. Отсюда и столь истеричная реакция командиров эскадры Рождественского на случайное появление несчастных английских рыбаков.

Теперь же Лопухин, предоставив разведывательные данные о невероятной политической активности японцев в Европе, сумел частично оправдать поведение Рождественского и его подчиненных перед международной комиссией, принявшей окончательные заключения только в феврале 1905 года (Россию, в частности, обязали выплатить денежную компенсацию пострадавшим – 65 тысяч фунтов стерлингов).