Владимир Брюханов - Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну

Судя по позднейшим воспоминаниям коллег-инженеров, Азеф, несмотря на небольшой стаж работы, оказался блестящим специалистом [530] Р.А.Городницкий. Боевая организация партии социалистов-революционеров в 1901-1911 гг. М., 1998, с. 169. . С собой он привез и хорошие рекомендации от революционеров зарубежных к революционерам московским. По линии Департамента полиции он поступил в прямое подчинение к Зубатову.

Очевидно, знакомство произвело на Зубатова соответствующее впечатление, потому что с самых первых шагов в Москве судьба Азефа-агента стала развиваться нестандартным путем. Во-первых, Азеф как сотрудник был скрыт Зубатовым от всех полицейских чинов, кроме Медникова, на одной из квартир которого и происходили конспиративные встречи Зубатова с Азефом. Почти никаких письменных следов от этих контактов, продолжавшихся около трех лет, не сохранилось. Во-вторых, Зубатов и Медников не жалели сил, знакомя Азефа с тонкостями своего искусства. В-третьих, Азеф, который после приезда в Москву получал уже от Департамента 100 рублей в месяц, а с 1900 года стал получать и 150 (плюс наградные к Рождеству и к Пасхе), практически никакой деятельностью как агент не занимался. Почти все, что он делал в этом направлении – это вращался в революционной среде и мягко и ненавязчиво завоевывал доверие и расположение руководителя «Союза социалистов-революционеров» А.А.Аргунова. С другими явными членами аргуновского «Союза» Азеф не стремился близко общаться: не в интересах Зубатова было подставлять своего суперагента под подозрения в связи с неминуемым разгромом организации, явно годами заботливо выращиваемой для последующей посадки.

Все это позволяет сделать вывод о том, что в течение более чем двух лет Азеф тщательно готовился Зубатовым к выполнению какой- то особой миссии.

В конце 1900 – начале 1901 года в Финляндии Аргунов с двумя наборщицами (одной из них была его жена) отпечатали 500 экземпляров № 1 «Революционной России». Ее распространение произвело фурор.

К июлю 1901 года был отпечатан № 2 и еще два выпуска «Летучего листка», один из них – к юбилею 1 марта 1881 года. Сложилась и редакция газеты с участием А.В.Пешехонова и В.А.Мякотина – будущих основателей и лидеров партии народных социалистов – легального умеренного крыла социалистов-революционеров; эта партия так никогда и не получила достаточного влияния и популярности.

Реализация тиража и рост известности, стимулирующий сочувствующих спонсоров, принесли и материальные доходы: к сентябрю 1901 года поступления в кассу «Союза социалистов-революционеров» превысили четыре тысячи рублей – дело явно становилось на ноги.

Одно было плохо: дача, где находилась типография (в ее руководство вступил С.И.Барыков), совершенно точно попала под пристальное наблюдение полиции. Арестов не было, так как аресты на территории Финляндии были сопряжены со значительными бюрократическими проволочками, но становилось ясно, что при продолжении деятельности типографии российская администрация все же нажмет на финнов и дело провалится: слежка велась безо всякой утайки.

Нужно было переносить типографию, и было бы лучше воспользоваться советом Азефа и перевести все за границу. Но Аргунов предпочел переправить типографию в Томск: в сентябре 1901 года переехавший туда Барыков начал печатать № 3 «Революционной России».

Тут же до Аргунова и дошла весть об аресте томской типографии. Немедленно начались аресты и в Москве; всего было арестовано 23 человека – все руководство «Союза социалистов-революционеров».

Состав «Союза» и роли его участников были великолепно известны Зубатову по агентурным данным и результатам наружнего наблюдения, но только арест и откровенные признания работников нелегальной типографии, взятых с поличным (их добился Спиридович, специально командированный в Томск), позволили дать ход созревшей ликвидации. Зубатов это виртуозно осуществил, хотя, как мы знаем, и не снискал при этом ожидавшихся лавров.

Аргунов позже вспоминал:

« Мы (я, жена и М.Ф. [Селюк] ) оставались невридимыми. Был выход бежать за границу. Но нам не хотелось идти добровольно в ссылку заграничную, а главное, жаль было бросить дело, труда потраченного. И мы решили остаться, чтобы спасти то, чего еще не коснулись жандармы, удержать связи и обеспечить продолжение издания „Рев [олюционной] Рос [сии]“ . Зная, что трудно будет возобновить издание в России, мы сделали уступку времени, решили напечатать экстренно арестованный № 3 „Рев. Рос.“ за границей. Для этого отрядили за границу М.Ф. Ей выдали в московской полиции легальный вид, и она 25 октября уехала за границу. За нами слежки не было.