Владимир Брюханов - Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну

Продвижение же на Украину деникинцев тем более не сулило ничего хорошего прежним погромщикам.

Более индифферентно встречали украинцы москалей и коммунистов , хотя повстанцы пытались сопротивляться любым пришлым властям.

И здесь необходимо перейти к рассмотрению понятия Россия, имеющему четкие географические очертания, не зависящие от воли администраторов, осуществляющих власть по разные стороны этой границы.

Рассмотрим пограничные линии, надолго или ненадолго складывавшиеся в различные исторические эпохи.

Первая : западная граница России первой половины XVII века – от окрестностей Финского залива до Каспийского моря после того, как поляки были изгнаны из Москвы, а Украину гетман Богдан Хмельницкий еще не подчинил России.

Вторая : западная и южная границы Советской России в период максимального продвижения немцев в Россию – с мая-июня до ноября 1918 года – от Нарвы до Северного Кавказа, частично состоявшие из внутренних фронтов Гражданской войны.

Третья граница – западный и южный фронты Советской России в момент максимального продвижения войск белых генералов А.И.Деникина и Н.Н.Юденича в сентябре-октябре 1919 года – от Петрограда до Астрахани.

Четвертая граница – линия фронта в момент максимального продвижения немецких войск к началу декабря 1941 года – от Ленинграда до Ростова-на-Дону.

Пятая граница – линия фронта, соответствующая максимальному продвижению немецких войск в сентябре-ноябре 1942 года – от того же Ленинграда до Черного моря у Новороссийска.

Шестая граница – современная западная часть официальной границы Российской Федерации от Балтийского до Азовского моря.

Легко видеть, что это не шесть различных линий, а одна-единственная, которая на протяжении трех с половиной столетий и является естественной, исторически сложившейся границей России от Балтийского до Азовского моря, по одну сторону от которой жили и живут в основном русские люди, по возможности не допускающие на эту территорию тех, кого считают своими врагами.

По другую же сторону живут в основном те, для кого Россия – в лучшем случае – пустой звук, а в худшем – грязное ругательство. Всю эту территорию русские многократно завоевывали, но никогда не защищали в качестве собственного отечества.

Севастополь в 1854-1855 годах и в 1918, Порт-Артур в 1904, Рига в 1917 и 1919, Варшава в 1920, Выборг в 1940 и 1941, Афганистан совсем недавно и Чечня сто пятьдесят лет назад и сегодня – это страницы своеобразной летописи: летописи войн, которые не представляли ни малейшего жизненного интереса для русского народа. Поэтому стиль поведения русских в этих войнах совершенно не имеет отношения к их способности воевать и готовности к этому.

Генералы, планирующие продвижение своих войск в тех направлениях, которые соответствуют их желаниям, на самом деле могут вести свои полки только туда, куда позволяет противник, а куда не позволяет – туда не ведут. Так и немецкие генералы, не встречавшие, казалось бы, серьезного сопротивления в 1918 году, заняли, тем не менее, одну часть территории России вполне определенного положения и свойства, а вот на другой части их вовсе не оказалось.

То же случилось и с Гитлером и его генералами. Они только могли воображать, что в июле и августе 1941 были вольны решать, куда наступать дальше – сначала на Киев, а потом на Москву или наоборот.

Возможно, они действительно могли решить не так, как это осуществилось, а по-другому.

Но были вещи, которые от них заведомо не зависели, а именно: если они наступали в сторону Киева, то затем могли дойти только примерно до Воронежа – и уже при этом вступили бы на территорию, которую русские отстаивали так, как Воронеж летом 1942 года, где ни одного целого дома не осталось – так же как и в Курске, Орле, Белгороде, Мценске, Смоленске.

Если бы немцы сразу двинулись на Москву, то достигли бы ее, но едва ли более того. Возможно, по ситуации 1941 года, они бы ее и заняли (хотя слабо верится) – но ведь занимали же Москву и поляки в семнадцатом столетии, и французы в девятнадцатом – совершенно бесполезно и безрезультатно с точки зрения их собственных интересов!

Ведь дальше немцы едва ли прошли бы больше нескольких десятков километров – тем более, что сами испытывали бы соблазн зазимовать в Москве. Вышла бы у них эта зимовка более удачной, чем у Наполеона?..

Если не считать довольно значительного числа все-таки экзотических эпизодов – типа обороны Брестской крепости в 1941 году, в какой-то степени Севастополя в 1941-1942 или «Малой Земли» у Новороссийска в 1943, то немцы испытывали жесточайшее сопротивление только тогда, когда пытались наступать непосредственно по территории России. С этим они впервые столкнулись под Смоленском и Мурманском – уже в июле 1941, но так стало затем и во многих иных местах – только немцы так и не смогли понять, в каких именно.