Владимир Брюханов - Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну

Еще большую неопределенность имеют данные о дезертирстве, о масштабах которого ходили легенды: « Сколько было в действительности таких дезертиров? Никто не знает. [А.Ф.] Керенский исчисляет их к моменту революции 1 200 тысяч; [И.П.] Демидов, на основании данных военной комиссии Государственной Думы, доводит эту цифру до двух с половиной миллионов (это – ходячая цифра, занесенная и мною в тогдашний дневник). О „громадном размере“ дезертирства говорит 30 июля [1915 года] в Совете министров ген [ерал А.А.] Поливанов. Дезертиры образуют шайки с атаманами и представляют такую опасность общественному порядку, что министр внутренних дел [князь Н.Б.] Щербатов в заседании Сов [ета] Мин [истров] 6-го августа [1915 года] не ручается за безопасность Царского Села » [477] С.Мельгунов. На путях к дворцовому перевороту. Париж, 1979, с. 33-34. .

Так или иначе, но в 1917 году в составе армии оставалось порядка 10 млн. человек – по большей части неплохо вооруженных. Тем более удивительным оказалось последующее.

После Февральской революции русская армия почти прекратила активные боевые действия, а после Октябрьской – попросту разбежалась по домам. Тем самым был поколеблен миф о невероятной стойкости русского солдата, а совершенно напрасно!

Просто у этих более десяти миллионов вооруженных людей оказались более важные проблемы дома – в собственных деревнях, нежели те, что удерживали их на фронте.

Крестьянство составляло преобладающую часть российского населения. В еще большей степени это относится к солдатам Первой Мировой войны.

Минимальное исходное образование почти гарантированно выводило на офицерский или унтер-офицерский уровень, особенно в связи с постоянной потребностью в возобновлении кадров наиболее убывающих в траншейных боях младших командиров. Грамотный элемент делал быструю карьеру, легко отрываясь от солдатской массы, но зато приобретал опыт руководства – эта публика позднее стала костяком командных кадров Красной Армии.

Квалифицированных рабочих, необходимых для военной промышленности, чаще оставляли в тылу: более 1 200 тысяч таковых было освобождено от воинской службы, а 50 тыс. возвращено из армии в промышленность [478] Н.Н.Головин. Указ. сочин., с. 122. .

Народности Средней Азии также не призывались на службу, а попытка проведения среди них массовой мобилизации в тыловые части привела к тяжелейшим волнениям 1916 года – они надолго обеспечили соответствующее отношение к русским властям – и совершенно невероятный размах «басмачества» после 1917 года.

Таким образом, костяк русской армии в 1917 году составляли деревенские русские люди. Призывы к подрыву воинской дисциплины (знаменитый Приказ № 1), лозунги раздела земли и социализации промышленности щедро раздавались «социалистическими» властями и их агитаторами с первых дней Февральской революции.

Вот классическое выстутление на митинге на Русско-Балтийском заводе в Ревеле [479] Ныне – Таллинн. 10/23 апреля 1917 года знаменитой «Бабушки русской революции» – Е.К.Брешко-Брешковской, участницы революционной борьбы с 1861 года, активнейшей сторонницы А.Ф.Керенского:

« Граждане и Товарищи, дети мои и внуки мои.

/.../ я люблю все прочное, солидное, крепкое, неизменное, ненарушимое. Я никогда не работала, на один день, на один месяц, на один год. Я всегда работала, имея перед собою судьбу нашего государства на веки вечные. Я работала не на то только поколение, которое жило рядом со мною. Нет. Я работала и на те поколения, которые будут после. /.../

Земля, – вот что, граждане, еще необходимо народу кроме республики демократической. /.../ [Республика] из полной кабалы народ не выводит. Не выводит, граждане, потому что у кого земля в руках, у того и власть в руках. И сколько бы мы ни имели голосов, сколько бы мы ни имели волюшки свободной, – пока мы должны наниматься, служить капиталу, дворянству, помещикам, – мы не имеем полной воли. /.../ Дети и внуки скажут: „Отцы наши и деды“, вы правили тогда уже страной, вы уже были свободны, вы уже свои голоса подавали в Учредительное Собрание. Что же вы забыли про нас? Что же вы оставили нам на шею ярмо капитализма, ярмо зависимости? /.../

Вся землю сложить воедино: кабинетскую и монастырскую, и удельную, и помещичью и крестьянскую, – всю. И государство, все государство будет ведать ею и будет пользоваться ею тот, кто на ней работает, кто в ней работает. /.../