Владимир Брюханов - Учитель и Ученик - суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер

Немедленно была отправлена телеграмма Гитлера с просьбой об отсрочке явки до 5 февраля — и не в Линц, а в Зальцбург. В ответ на нее ему телеграфно посылается повторное требование явиться 20 января в Линц, но Гитлер получает эту телеграмму лишь 21 января — о чем составляется подтверждающий протокол в консульстве.

Снова повторяется телеграфная просьба о явке 5 февраля в Зальцбург. Вот уже на нее приходит положительный ответ из Линца. [724] Там же. С. 116.

Наконец, 5 февраля наступает хэппи энд : « Гитлер едет на призывную комиссию в Зальцбурге, где его признают негодным к военной службе ». [725] Там же. С. 109.

« Настоящим подтверждается, — говорится в документе отдела статистики земельного правительства от 23.2.1932 г., — что Адольф Гитлер, родившийся 20 апреля 1889 г. в Браунау-на-Инне и постоянно прописанный в Линце, земля Верхняя Австрия, сын Алоиза и Клары, урожденной Пёльцль, проходящий по списку призывников 3-й возрастной категории, признан 5 февраля 1914 г. в Зальцбурге «негодным к строевой и вспомогательной службе ввиду слабого телосложения» и освобожден от военной службы ». [726] Там же. С. 116.

Итак, сначала упорный поиск, потом — бурный наскок, а на финише — ничего, кроме ласкового поглаживания по головке на прощание!

Мы далеки от того, чтобы разделять впечатления Мазера о том, что Гитлер выбрался целым и свободным из данного столкновения с бюрократической машиной лишь потому, что скромно и униженно вел себя или одевался в подчеркнуто бедную одежду, а не во фрак.

Что-то во всем этом не то: сначала Гитлера подчеркнуто унижают и оскорбляют, травят его немецкой полицией (у которой к нему нет никаких собственных претензий, но она всегда в таких случаях рада стараться !), а потом принимают все его условия, и он фактически отпускается даже, как можно полагать, без медицинского осмотра! Что-то, повторяем, тут не так!

Обращаем внимание на то, что Гитлер, получив призывную повестку, упорно отказывается являться 20 января или 5 февраля в Линц, но готов явиться 5 февраля в Зальцбург. Понятно, что практически он имел возможность явиться в Линц 20 января, хотя и получил повестку лишь 18 января; он успевал туда даже прибыть и после столь невежливого приглашения 19 января. Но Гитлер определенно боролся за отсрочку в две недели, в течение которых, разумеется, что-то должно было произойти за кулисами этой истории, что решительно поменяло не только декорации, но и принципиальное отношение австрийских властей ко всему этому спектаклю.

И это что-то у нас уже описано: это и были публикации в пражских и венских газетах о находке учеником реального училища (типичный черный юмор Адольфа Гитлера, так и не закончившего реальное училище !) каких-то фотоматериалов, принадлежавших Редлю.

Именно для проворачивания этой операции Гитлеру и была необходима отсрочка!

Разумеется, ни Урбанский, ни прочие, производившие обыск на квартире Редля, не могли допустить такой вопиющей некомпетентности, как не заметить заряженность фотоаппаратов отснятыми материалами, которые затем были проданы с аукциона. Это, конечно, полный блеф, и инициатива в его провозглашении принадлежала вовсе не прессе.

Теперь мы можем и догадаться о том, что же именно должен был послать Гитлер, чтобы привести к повиновению весь аппарат австрийской контрразведки вкупе с полицией.

Ронге, повторяем, написал: « утверждали, что среди этих фотографий были снимки чрезвычайно важного приказа наследника престола пражскому командиру корпуса и начштаба » — и заявил, что это было неверно, но ведь таковым оказалось собственное впечатление газетчиков!

Чем же оно создалось?

Что «приказ» относился к пражскому корпусу — это, естественно, домысливание журналистов, исходивших из знания должности, занимавшейся Редлем. А вот подпись наследника престола едва ли могла быть выдумкой — она-то и имелась на снимках (или на одном снимке).

Такая подпись, наверняка, и должна была (кроме прочих) находиться на том самом плане развертывания, который проследовал через Редля к русским. Опубликовав именно эту страницу — с какими-то характерными деталями и фрагментами, помимо подписи эрцгерцога, Гитлер ничего этим не открыл для людей, никогда не видевших данного документа. Зато те, кто его видели (сам эрцгерцог — в том числе!) и должны были узнать этот документ.

Сопроводительное письмо, наверняка посланное не в редакции, а напрямую в Вену (может быть — по нескольким адресам: к эрцгерцогу, в Генштаб, в Эвиденцбюро), содержало условия Гитлера: если его не оставят в покое, то будут опубликованы и прочие страницы этого документа — и даже смерть Гитлера не остановит, а наоборот гарантирует такую публикацию!