Владимир Брюханов - Заговор графа Милорадовича

Став еретиком по отношению ко всем традициям и учениям, я начисто отказался от практического участия в политике. В то же время у меня не было сил прекратить игру, в которую я уже погрузился: продумывание политических ходов и расследование заговоров и контрзаговоров. С детства занявшись этим захватывающим делом, я ощущал ограниченность собственных творческих возможностей и, сознательно решив совершенствовать исследовательскую логику, избрал профессию математика.

Мой выбор меня не обманул: десятилетия работы математиком-прикладником в самых разных сферах науки и техники предоставили неоценимый опыт.

Настоящий политический заговор — весьма сложная система. Недаром даже гениальные заговорщики-практики совершали роковые ошибки, и редкий из заговоров достигал поставленных целей. В то же время к сегодняшнему дню создались и получили практическую отладку многие методы исследования сложных систем и управления ими — и дело не в формальном применяемом аппарате, а в принципах подхода к решению задач.

Мне трудно понять, как могут заниматься историей заговоров ученые, не знающие, как проходит сигнал по сложной радиотехнической схеме, или как работает система управления сборочным конвейером, или какие трудности встречаются при распределении финансов в крупных фирмах или государствах.

В то же время, с детства ощутив себя заговорщиком, я с удовольствием примерил на себе шапку-невидимку : всю жизнь мне потом нравилось быть не совсем тем, за кого меня принимали. Это постоянно подвигало меня на участие в разнообразных авантюрах, и я приобрел опыт, недостижимый для кабинетных ученых; с психологией лихих людей я знаком не понаслышке.

И всегда, всю жизнь я читал любую строчку встреченных исторических материалов, а затем приучился немедленно фиксировать на бумаге все важное, а главное — непонятное.

С 1978 года я писал самостоятельные исторические работы, но не спешил к публикации и известности. Моей мечтой было создание такого солидного труда, после издания которого было бы не жалко завершить жизнь на лагерных нарах. Перестройка и последующие годы отвлекли мои интересы в иные сферы, и надолго прервали занятия историей.

Уезжая в 1992 году в Германию, я вывез пару кубометров собственного архива: цитат, конспектов и заметок, охватывающих события двух веков русской истории.

С 1996 года калейдоскоп моих жизненных обстоятельств притормозил вращение и позволил сосредоточиться на оформлении проделанной работы, а участие в журнале «Литературный европеец» обеспечило определенной читательской аудиторией.

Просматривая материалы, собранные порой второпях, я столкнулся с необходимостью и возможностью разобраться с давно совершенными политическими преступлениями. При анализе индивидуальных действий я использовал метод, применяемый некоторыми следователями: нужно представить себя в роли преступника (а иногда — жертвы) и шаг за шагом попытаться восстановить ход необходимых действий. Должен сознаться, это нелегкая и не очень приятная работенка.

Несколько лет назад, когда в самом разгаре шли мои расследования нераскрытых преступлений, мне стало казаться, что в моей холостяцкой квартире собрались души великих убийц, внимательно наблюдая за каждым шагом моих мыслей. Потом они удалились с облегчением, которое я отчетливо ощутил: нашлась живая душа, которая поняла их. Так что за успех на том свете я спокоен; осталось лишь успеть приобрести его и на этом, чтобы оставить людям как можно больше полезных уроков.

Поскольку я работал над своими «Лабиринтами русской революции» практически всю жизнь, то просто не в состоянии отметить и поблагодарить всех людей, которые мне помогли и которые меня многому научили. Назову лишь двоих, чье влияние прямо отразилось на концепции и содержании данного тома — «Заговора графа Милорадовича».

Как-то лет пять назад я рассказывал историю жизни Т.И.Кирпичникова сыну моего друга — профессиональному историку Максиму Батшеву. Он обратил мое внимание на сходство плана Кирпичникова и декабристов. Это побудило меня вернуться к проблематике последних, воспользоваться моей старой рукописью, дополнить ею начальный раздел «Лабиринтов», а также опубликовать «Заговор» в журнале. В данный же том я дополнительно включил главу 10, скомпонованную из заключительных разделов «Лабиринтов».

Уже по мере публикации журнального варианта, отец Максима, редактор «ЛЕв» Владимир Батшев обратил мое внимание на то, что в чисто криминальном аспекте убийства А.Минкиной и самого Милорадовича мною трактуются весьма поверхностно. Пришлось согласиться и снова взяться за ум. В результате по сравнению с журнальной публикацией возникли дополнительно главы 12 и 15, а также изменились акценты остального содержания.