Владимир Брюханов - Заговор графа Милорадовича

Эйфория восторга питерской черни от зрелища неповиновения на Сенатской площади испорилась без следа. Зато аресты причастных к заговору вызвали у крестьян всеобщий восторг: « помещиков берут в С.-Петербург, а мужикам дается вольность », — такие суждения цитировал в апреле 1826 года начальник штаба 2-й армии П.Д.Киселев, донося начальству о настроениях населения в районе происшедшего ранее восстания Черниговского полка.

Аналогичные слухи циркулировали в Петербургской, Новгородской, Псковской и Рязанской губерниях и ряде других мест, вызвав повсюду многочисленные акты неповиновения помещикам.

Сразу после казни декабристов один из агентов новорожденного III Отделения доносил из Москвы о разговорах среди простонародья: « начали бар вешать и ссылать на каторгу, жаль, что всех не перевесили, да хоть бы одного кнутом отодрали и с нами поравняли; да долго ль, коротко ли, им не миновать этого »! До осуществления этого гуманного и прогрессивного прогноза пришлось подождать, однако, почти сотню лет!

Неудивительно, что и дворянское общественное мнение, облегченно вздохнув от страхов, обоснованно вспыхнувших 14 декабря, тут же изменило отношение к декабристам. Дворянству было не до программ и тактики декабристов (освещенных в прессе, к тому же, крайне скудно!), но недвусмысленное стремление молодых дворян забрать судьбы России в собственные руки вызвало полное понимание и сочувствие перед лицом угрозы крестьянских возмущений. Непонятная мотивация жестокой расправы позволяла вовсю разыграться фантазиям на любой вкус! Тут пора припомнить и клятву юных Герцена и Огарева на Воробьевых горах!

Совершенно не случайно, что человеком, в наибольшей степени постаравшимся обратившего внимание на созревший новый конфликт, оказался все тот же Киселев, четко предупредивший Николая I, куда заведут последнего чрезмерные усилия в расследовании деятельности дворянской оппозиции. И это сделал, подчеркиваем, именно Киселев, который, казалось бы, должен был трястись от страха в ожидании почти неминуемых разоблачений своей заговорщицкой деятельности — и однако же!

Что должен был прочитать Николай I и в холодных глазах Дибича при их личной встрече?! Ведь не случайно А.Д.Боровков ни слова не проронил о том, какими оказались сведения императора в итоге следствия над высокопоставленными подозреваемыми!

Надеждам Константина Павловича на разоблачение главных заговорщиков сбыться было не суждено. Наоборот, здесь фактически произошел еще один безмолвный сговор: лидеры оппозиции проглотили урок, никак не возразив против расправы над декабристами, а Николай I вполне удовлетворился их безмолвным повиновением — и попробовал бы не удовлетвориться!

Этот компромисс и послужил основой последующего многолетнего царствования Николая I, объясняя и почти отсутствие серьезных оппозиционных проявлений, и полное бессилие императора в деле проведения реформ, противоречащих интересам всесильной бюрократии, лидерами которой по существу и были при Александре I Милорадович и Дибич — под их вкусы Никита Муравьев и подгонял свою конституцию.

Со временем менялись политические настроения и внутренняя расстановка сил в этом слое государственных руководителей. Н.С.Мордвинов, П.Д.Киселев и М.С.Воронцов так и оставались приверженцами либерализма и освобождения крестьян, чего нельзя сказать об основной массе людей, окружавших Николая I.

Декабристы же как были мелкими сошками в закулисной политической борьбе, так и остались таковыми при осуждении и после. Подписи под их приговорами по существу и стали подписями под соглашением между Николаем I и убийцами его старшего брата.

Николай I как бы провел четкую черту: он отступился от расследования деяний главных заговорщиков, но та мелочь, что попалась, была отдана почти целиком в его недобрую власть — за немногими исключениями в лице представителей особо влиятельных семейств.

Увы, таков смысл и такова цена человеческой жизни в России — все это разменные монеты!

Со временем установилось совершенно превратное представление о роли и заслугах декабристов. Это решающим образом помешало осуществить полное и беспристрастное расследование удивительных событий 14 декабря 1825 года. Но теперь, вооружившись всем множеством приведенных фактов и наблюдений, мы вполне можем завершить выявление объективных и весьма неприглядных истин.