Владимир Карпов - Маршал Жуков. Опала

Николай Васильевич и с этим не согласился:

— Они готовились к атомной, как говорится «горячей войне», наращивали свой потенциал, пользуясь приоритетным владением атомным оружием. Они готовились мощными ударами, в короткий срок уничтожить нас. Но тоже крупно просчитались — упустили время. С точки зрения военной — действовали нерешительно, не смогли использовать своего преимущества. А мы добились оттяжки войны. Вот вы пытаетесь провести аналогию с 1941 годом, говорите о схожести ситуаций. Может быть, это и так. Но выход из такой же ситуации мы нашли иной. Если Сталину не удалось оттянуть войну, как он хотел, года на два, чтобы подготовить страну и армию, то нам это удалось. Мы, благодаря правильной, реалистической политике, используя настроения народов, которые еще не забыли страданий и ужасов минувшей войны, развернули, да и с помощью компартий других стран, — активнейшую борьбу за мир. Стратегическая инициатива в этой борьбе была на нашей стороне. Агрессивные круги США не решались на нападение. Вы сами приводили цитату из выступления Монтгомери — они в таких условиях боялись, что, одержав победу на Востоке, проиграют на Западе, в своих странах. Потому что может в них произойти тоже, что в ходе второй мировой произошло в Чехословакии, Венгрии, Румынии и в других странах, выпавших из капиталистической системы. Пользуясь оттяжкой, мы добились паритета в ядерном вооружении. Вот после этого где—то в начале семидесятых годов они поняли о невозможности ведения атомной войны. Следовательно, мы одержали крупнейшую стратегическую победу — спасли свою страну и весь мир от ядерной катастрофы.

— Но цитаты из документов, которые я приводил, о стратегии устрашения, относятся к концу 50–х, началу 60–х годов.

— От слов до осуществления на деле всегда большая дистанция, тем более в такой грандиозной затее. До того, как твердо установился паритет в атомных вооружениях, они не отказывались от намерения нанести удар первыми.

Соглашаясь в этом плане с маршалом, я все же приводил и другие аргументы:

— Но после установления паритета они начали осуществлять свою новую стратегию — с одной стороны, устрашение, с другой — политическая война. Теперь из формулы Клаузевица, да и Ленина «Война есть продолжение политики иными (вооруженными) средствами», вроде бы, выпадает «вооруженная борьба».

Огарков улыбнулся:

— По Клаузевицу, может быть, выпадает, а Ленин не говорил, что война ведется только силой оружия, он видел дальше Клаузевица и говорил, что война бывает экономическая и идеологическая. Что мы и наблюдаем.

Я тут же подхватил:

— Вот—вот — наблюдаем. Вы в своей книге пишете (я открыл нужную страницу и процитировал) — «В последние годы высокопоставленные деятели США и стран НАТО развернули против СССР особенно широкую подрывную компанию в идеологической области. Страшась честного идейного соревнования с социализмом, реакционные силы империализма перешли, по сути дела, к прямой психологической войне против СССР и его союзников, не гнушаясь никакими способами и приемами, пытаются возбудить ненависть к социализму, к коммунизму. Этим преступным целям служат на Западе печатные издания, кинофильмы, передачи радио и телевидения». Я бы добавил к вашим словам — не только на Западе, но и внутри нашей страны многие газеты, журналы, кино, радио и особенно телевидение постепенно переходили, а потом полностью проводили линию наших противников. Вот вы все понимали, все видели, а что противопоставили этой стратегии политической войны?

Огарков некоторое время помолчал, подумал и, вздохнув, сказал:

— Вот в этом плане нас постигли неудачи. И не потому, что мы не понимали сути происходящего идеологического наступления. Правильно говорят о времени правления Брежнева — застой. Главный застой был в мышлении. Министр обороны Устинов по сути дела был не военный человек — производственник. Он умело гнал промышленность на создание всех видов вооружений. И добился больших результатов. А теперь вот выясняется — способствовал этим перекосу, милитаризации экономики, чем, не желая того, как бы помогал нашим противникам, стремившимся вовлечь нас в беспредельную гонку вооружений. Андропов, возглавив государство, по характеру своей предыдущей должности председателя КГБ, был прекрасно осведомлен и понимал ситуацию, сложившуюся в результате идеологических операций США. Но и враги наши поняли, какую опасность представляет для них такой широко осведомленный, решительный и энергичный человек, каким был Андропов.