Владимир Карпов - Маршал Жуков. Опала

Частично я уже сказал об этих недостатках. Сейчас хочу остановиться на случаях аморального поведения военнослужащих советских войск, принимавших участие в венгерских событиях.

Менее чем за полтора месяца в соединениях и частях, находящихся в Венгрии, имели место 144 случая чрезвычайных происшествий и грубых нарушений воинской дисциплины, при этом более половины из них относятся к таким тяжелым преступлениям, как убийство, изнасилование, грабежи и избиения местного населения, а также ограбления складов и магазинов.

Характерно, что некоторые офицеры, в том числе и старшие, вместо наведения строжайшего порядка, сами принимали участие во всех этих безобразиях. Особенно недостойно себя вел 114 парашютно—десантный полк во главе с командиром полка.

Факты аморального поведения советских военнослужащих в Венгрии были настолько нетерпимы, что ими вынужден был заниматься Центральный Комитет партии, который вынес по этому вопросу специальное решение.

Все виновные в мародерстве, грабежах, насилиях и других преступлениях привлечены к судебной ответственности, в том числе и командир 114 пдп. Мы должны сделать для себя вывод в том, что с воспитанием личного состава у нас дело обстоит неблагополучно.

Политико—воспитательная работа среди солдат, сержантов и офицеров в ряде соединений и частей проводится плохо. В этой работе по—прежнему много элементов формализма, в силу чего меры воспитания не достигают своей цели.

Требования приказа Министра обороны по коренному улучшению политико—воспитательной работе во многих соединениях и частях не выполняются.

Пора с этим покончить и понять, что высокие морально—политические качества личного состава являются важнейшим фактором боевой готовности наших вооруженных сил.

Этот вопрос командующим войсками округов рассмотреть на военных советах с тем, чтобы наметить конкретные мероприятия по изжитию этих крупных недостатков.»

Вот теперь мы, естественно, подошли к событиям, которые связаны с Октябрьским пленумом ЦК 1957 года.

Весной 1957 года сын Хрущева Сергей женился. По этому случаю на даче Хрущева была устроена свадьба. На свадьбе, как полагается, крепко выпили и произносили речи. С речью выступил и Хрущев, говорил он как всегда хорошо, рассказал о своей биографии, родословной, тепло вспомнил свою маму, а затем как—то вскользь уколол Булганина. В другое время Булганин промолчал бы, а тут он неузнаваемо вскипел и довольно резко сказал:

— Я попросил бы подбирать выражения…

Присутствующие поняли: Булганин озлоблен против Хрущева. Догадка подтвердилась, как только кончился обед, Молотов, Маленков, Булганин, Каганович демонстративно покинули свадьбу и уехали к Маленкову на дачу. Хрущев понял, что отныне Булганин переметнулся в стан его противников, и он был явно озабочен усилением группы его противников.

Жуков вспоминает:

— После того, как ушли Молотов, Маленков, Булганин, Каганович, ко мне подошел Кириченко и завел такой разговор.

— Георгий Константинович, ты понимаешь, куда дело клонится? Эта компания не случайно демонстративно ушла со свадьбы. Я думаю, что нам нужно держать ухо востро. А в случае чего, надо быть ко всему готовым. Мы на тебя надеемся. Ты в армии пользуешься громадным авторитетом. Одно твое слово и армия сделает все, что нужно.

Я видел, что Кириченко пьян, но сразу же насторожился.

— О чем ты, Алексей Илларионович, болтаешь? Я тебя не понимаю, куда ты клонишь свою речь? Почему ты говорил о моем авторитете в армии и о том, что стоит мне только сказать свое слово и она сделает все, что нужно?

Кириченко:

— А ты что не видишь, как злобно они сегодня разговаривали с Хрущевым? Булганин, Молотов, Маленков — решительные и озлобленные люди, я думаю, что дело может дойти до серьезного.

Мне показалось, что Кириченко завел такой разговор не случайно, не от своего ума. Это предположение подтвердилось следующими его словами.

— В случае чего, мы не дадим в обиду Никиту Сергеевича.

О Кириченко у меня всегда было плохое мнение. Я считал его «одесситом» в худшем смысле этого слова. Будучи секретарем Одесского обкома просил продать ему три машины. Я ему это не сделал. С тех пор Кириченко на меня обиделся.

Утром 19 июня мне позвонил Маленков и попросил заехать к нему по неотложному делу. Считая, что я необходим ему по работе, немедленно поехал к Маленкову. Маленков встретил меня очень любезно и сказал, что давно собирался поговорить со мной по душам о Хрущеве. Он коротко изложил свое мнение о якобы неправильной практике руководства со стороны первого секретаря ЦК Хрущева, указав при этом, что Хрущев перестал считаться с Президиумом ЦК, выступает на местах без предварительного рассмотрения вопросов на пленуме. Хрущев стал крайне грубым в обращении со старейшими членами Президиума. В заключение он спросил, как лично я расцениваю создавшееся положение в Президиуме ЦК.