Владимир Карпов - Маршал Жуков. Опала

В январе 1943 года по распоряжению командующего ВВС Василия направляй в действующий авиаполк. Но и там он повел себя как в своей вотчине. Сведения о безобразиях, пьянках и дебошах «титулованного» летчика дошли до Москвы. Василия вызвали на военный совет ВВС, где приняли решение об отстранении его от должности и выведении в резерв на два месяца.

Василий был взбешен. Но надо было видеть, каким тихим, смирным и даже приниженным он бывал, когда приходил к нам в дом и встречался с отцом. «Глядеть противно, как он ерзает и ластится», — говорил отец. Он—то знал, что Василий люто его ненавидит и ждет лишь удобного случая с ним рассчитаться. А ведет себя теперь так, потому что Сталин на время лишил его своего покровительства.

В 1945 году, сразу после победы, Василий стал искать случая помириться со Сталиным. Сначала он написал ему письмо, в котором он, верный себе, как бы докладывал Верховному о недостатках в ВВС, о плохом качестве наших самолетов, в частности ЯК–3, о том, что из—за поспешной приемки наши летчики на них бьются.

Сталин прочитал письмо и принял сына. Они помирились. Это произошло летом в Потсдаме, куда Сталин приехал на конференцию глав правительств держав—победительниц. А мой отец как командующий ВВС находился в это время далеко на востоке: предстояла война с Японией. Трогать его было еще рано.

А вот что предшествовало непосредственно аресту отца.

Незадолго до нового — сорок шестого — года, отцу подали на подпись бумагу, в которой было представление полковника В. И. Сталина к званию генерал—майора авиации. К тому времени полковнику исполнилось двадцать четыре года. Отец представления не подписал. Понимал, что играет с огнем, но не мог переступить через, себя.

Под Новый год к нам на квартиру по ВЧ позвонил сам Сталин. До сих пор я помню, с каким напряжением вел отец тот разговор. Сталин напрямую спросил его: «А как вы, товарищ Новиков, смотрите на то, чтобы Василию Сталину присвоить звание генерала?» Отец стал говорить, что тот еще очень молод, что ему не хватает образования, что надо бы ему подучиться, поступить в Военно—воздушную академию. Сталин выслушал аргументы отца и коротко оборвал разговор: «Представление к званию писать не надо. Подавайте общим списком». И положил трубку.

Отец тут же позвонил Жукову, пересказал разговор со Сталиным и спросил: «Что делать?» Жуков крепко выругался — естественно, он относился к Василию с тем же презрением — и ответил: «А что ты можешь сделать? Это приказ».

Отец подружился с маршалом еще при защите Ленинграда. Он говорил, что и назначение его на должность командующего ВВС Красной Армии произошло не без рекомендации Жукова.

Вскоре в газетах опубликовали постановление правительства о присвоении группе старших офицеров и генералов новых званий. В списке тех, кто удостоился звания генерал—майора, числился и Василий Сталин…

Вот такие служебные и бытовые дела предшествовали открытому удару Сталина. Вождь не прощал строптивости никому.

Напомню размолвку Жукова со Сталиным 29 июля 1941 года, о которой Георгий Константинович пишет:

«Я понимал, что означали два слова: «сдать Киев» для всех советских людей и, конечно, для И. В. Сталина. Но я не мог поддаваться чувствам, а как начальник Генерального штаба обязан был предложить единственно возможное и правильное, по мнению Генштаба и на мой взгляд, стратегическое решение в сложившейся обстановке.

— Киев придется оставить, — твердо сказал я.

Наступило тяжелое молчание… Я продолжал доклад, стараясь быть спокойнее.

— На западном направлении нужно немедля организовать контрудар с целью ликвидации ельнинского выступа фронта противника. Ельнинский плацдарм гитлеровцы могут позднее использовать для наступления на Москву.

— Какие там еще контрудары, что за чепуха? — вспылил И. В. Сталин и вдруг на высоких тонах бросил:

— Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?

Я не мог сдержаться и ответил:

— Если вы считаете, что я, как начальник Генерального штаба, способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт. Там я, видимо, принесу больше пользы Родине.

Опять наступила тягостная пауза».

Сталин на расправу был скор и беспощаден — Жуков снят с должности начальника Генерального Штаба и назначен командующим Резервным фронтом.

После этой размолвки Сталин не доверял Жукову. Даже позднее признав, что Жуков был прав, в отношении Киева, а поехав на второстепенное направление под Ельню, провел там первую успешную наступательную операцию, Сталин не снял недоверия. Наоборот, опасаясь, что Жуков, будучи обиженным, начнет как—то ему мстить или вести о нем какие—нибудь недоброжелательные разговоры (по себе судил?), Сталин приказал вести за Жуковым постоянную слежку.