Зардушт Ализаде - Конец второй республики

Когда я подходил ко двору я увидел, как мой сосед Тофиг Гасымов уходит в сторону парламента в сопровождении двух молодых людей в куртках цвета хаки с эмблемой воющего волка на спине.

Эти же события, в том числе участие турецких и американских дипломатов и разведчиков в государственном перевороте описывает несколько под другим углом большой поклонник националистов, уже упомянутый Томас Гольц в своей книге «Азербайджанский дневник»:

«Несколько сотен людей стояли перед штаб-квартирой Народного Фронта, когда мы приехали туда. Но внутри практически никого не было. Из узнаваемых лидеров мы смогли найти только Тофика Гасымова, жилистого члена парламента от Демократического блока, выглядящего, как Альберт Эйнштейн. Он сказал, что руководит группой штаба, которая будет поддерживать связь с «демократическими» силами внешнего мира до штурма здания. Он почувствовал огромное облегчение, увидев Филиппа и Мехмета Али, поскольку они были представителями упомянутых «демократических сил», с которыми он думал установить контакт, а телефон работает не очень хорошо… Два дипломата официально выслушали все, пообещали моральную поддержку соответствующих стран и уверили Тофика Гасымова, что и США, и Турция встанут на общую позицию протеста, если будет атака на штаб-квартиру Народного фронта. Мехмет Али пошел еще дальше, пообещав безопасность даже длясемей лидеров Фронта в новом комплексе посольства Турции напротив парка 26 Комиссаров. Он сказал, что Турция готова, в случае надобности, предоставить убежище. Вера в то, что Турция встанет на их сторону, было подчеркнуто акцией нескольких анонимных пантюркистских энтузиастов, которые обзавелись огромным флагом Турции и вывесили его с крыши штаб-квартиры. Кто-то пошел еще дальше. Они установили громкоговорители на балконе второго этажа. Между речами лидеров, они передавали актуальные на этот день мелодии — марш османских янычаров, или «mehter», которые соединяли набожность с доблестью и четко кооптировались с исламскими претензиями Муталибовского общества «Покаяния»:

И связь с народом была установлена: в течение того получаса, что мы были в здании, число сочувствующих выросло с нескольких сотен до более чем тысячной толпы, и люди все еще стекались со всех сторон парка. Для большей точности скажем, что вооруженные и одетые в униформу люди устроились на крыше и балконах верхних этажей штаб-квартиры. Часть из них имела переговорные устройства и передавала постам на улице, в парке 26 Комиссаров и на перекрестках то, что те не могли увидеть снизу. Вопрос о том, чью сторону могла бы принять армия, даже не задавался. Единственной проблемой было, какая часть армии сможет оторваться от боев и прибыть в Баку до наступления ночи.

Частично ответ на это был получен, когда я уходил от растущей толпы. Приветственные восклицания раздавались из дальнего конца парка, которые скоро превратились в рев, в котором можно было различить свистки и выкрики «Браво!» я смог различить характерный механический кашель мощного дизельного двигателя, безошибочно узнаваемый скрежет гусениц. Фронт только что раздобыл первую единицу бронетехники и запарковал ее для дальнейшего использования.

Это был длинный день и длинная ночь, 14 мая, хотя, наверное, она была длиннее для Мехмета Али, чем для меня, и несомненно она была наиболее длинной для лидеров Фронта. Парк 26 Комиссаров был заполнен тысячами людей, и даже на деревьях были люди. Там были молодые и старые, мужчины и женщины, богатые и бедные: они были народом, который поддерживал Народный Фронт с начала. Я знал многих и по митингу в пятницу, и по совсем другим поводам. Там был 60-летний владелец большого корабля «Туркменистан», машущий маленьким флагом Азербайджана; там был парень, который снабжал меня кофе из какого-то комиссионного магазина; там был местный хакер, который на скорую руку починил мой лэптоп; там был вульгарный тип — кинорежиссер, с которым я познакомился в Нахичевани. Там были знакомые люди, имена которых я не мог вспомнить, если я вообще знал их. Там были и другие: Камран и его мать Кюбра-ханым, член бывшей Коммунистической партии, награжденная орденами, которая решила оставаться там со своим несговорчивым сыном до рассвета, или до того, как придут танки, кто бы из них не пришел первым. Там была Эльмира — отважный корреспондент оппозиционной прессы, которая часто помогала Хиджран в некоторых проблемах, и Дильшад, словоохотливая мать Вугара, одного из наших ребят-переводчиков.