Вольфганг Акунов - Дивизия СС «Рейх». История Второй танковой дивизии войск СС. 1939-1945 гг.

Хотя Готтлобу Бергеру, в конце концов, удалось благополучно перехитрить вермахт и продолжать увеличивать численность свежеиспеченных Ваффен СС, он причинил немалый ущерб репутации войск СС, включив в их состав Эйке с его концлагерной охраной (не случайно Сталин, усиливая советские фронтовые части дивизиями НКВД, приказывал переименовывать их в пехотные дивизии). «Вертухаи» Эйке были не только крайне грубыми и жестокими людьми (подобно своему командиру), с ярко выраженными у многих садистскими наклонностями (что вообще характерно для лиц соответствующего рода деятельности — достаточно почитать Шаламова и Солженицына!), но и слыли в армейских кругах ярыми противниками любой формы традиционной воинской дисциплины, не имевшими никакого понятия о кодексе солдатской чести. В этой связи можно привести следующий пример. Осенью 1941 года эсэсовцы из состава частей Тотенкопф (Мёртвая голова), несшие охрану концентрационного лагеря Саксенгаузен, путем жестокого обращения, систематических побоев и издевательств форменным образом истребляли советских военнопленных. Первый транспорт с военнопленными прибыл в лагерь 31 августа 1941 года, последний — 31 октября того же года. В общей сложности в концлагере Саксенгаузен погибло примерно восемнадцать тысяч военнопленных из СС СР. И что же? Многие эсэсовцы частей «Мёртвая голова», несших охрану лагеря и доводившие узников до смерти… были награждены крестами за военные заслуги с мечами (!) и отпуском в Италию! Лейтенант вермахта, сопровождавший один из транспортов с военнопленными, и ставший свидетелем жестокого обращения эсэсовских охранников с пленными, сказал принимавшему у него пленных эсэсовскому унтер-офицеру: «У нас запрещено избивать военнопленных!». На это эсэсовец ответил: «А у нас все по-другому, нам за это отпуск дают». Эта правдивая история, опубликованная в современном немецком журнале «Orden und Ehrenzeichen» № 37 за июнь 2005 г., говорит сама за себя. Кстати, как раз в ходе боевых действий на фронтах, особенно в начальный период войны, с первых дней германскому командованию стало совершенно ясно, что эсэсовцы из охраны концлагерей по уровню боевой подготовки ни в коей мере не могли сравниться с чинами остальными частями и соединениями войск СС того периода. Так, в одном из боев с Красной армией на Мурманском направлении в июне 1941 года эсэсовцы-охранники, переведенные на фронт в состав Боевой группы Нордиз состава подчиненных Теодору Эйке 6-го и 7-го штандартов СС Тотенкопф, даже бросили позиции и отступили в панике (случай, неслыханный в практике фронтовых частей СС!), так что положение пришлось спасать частям германского вермахта и финской армии. И, хотя фронтовая дивизия Мёртвая голова в составе войск СС со временем превратилась из наспех мобилизованной «вохры» в первоклассную военную часть, ее присутствие на фронтах в рядах Ваффен СС в немалой степени способствовало тому, что преступления, совершенные охранниками частей СС Мёртвая голова в концентрационных лагерях, далеко за линией фронта, стали ассоциироваться в общественном сознании с войсками СС как таковыми, что и привело, в конечном счете, к безоговорочному объявлению преступной организацией всех СС, включая фронтовые части, никакого отношения к охране нацистских концентрационных лагерей не имевшие.

С другой стороны, с немецкими военнопленными, захваченными Красной армией, нередко происходили в годы войны аналогичные эксцессы. Число жертв этих происходивших с немцами в советском плену эксцессов было меньше, чем число советских военнопленных, погибших в немецком плену. Но эта разница в числе жертв среди военнопленных объяснялась, наряду с другими факторами, также и тем, что Красная армия — вплоть до самых последних месяцев войны! — смогла захватить значительно меньше немецких пленных, чем было взято за годы войны в плен немецкой армией советских солдат и офицеров. Так, за весь период войны период с 22 июня 1941 года по 1 января 1945 года Красной армией было захвачено в плен — на всех фронтах! — не более шестисот пятидесяти тысяч солдат и офицеров германского вермахта и войск СС (то есть, соотношение в количестве военнопленных, захваченных в годы Великой Отечественной войны, соответственно, советской и германской армиями, составляло чуть ли не 1:10). В последние месяцы войны, когда ее окончательный проигрыш «Третьим Рейх ом» стал исключительно вопросом времени и ни у кого сомнений не вызывал, а тем более — после безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии, ситуация, естественно, в корне изменилась, и немецкие военнослужащие стали сдаваться в плен большими массами. Но отношение к ним победителей, в изменившейся обстановке, когда «союзники» по антигитлеровской коалиции уже начинали исподволь готовиться к новой схватке (на этот раз уже друг с другом!), намереваясь (каждый — в свою пользу и во вред другому!) использовать в этой схватке и потенциал побежденной Германии, стало уже более терпимым. Смертность же среди немецких военнопленных и военнопленных из состава армий стран-союзниц Германии в советских лагерях (как, впрочем, и в англо-американских лагерях военного времени, например, в Тунисе и Египте) была также очень высока. Так, например, из числа примерно девяноста тысяч германских солдат 6-й армии генерала Паулюса, взятых в плен под Сталинградом, выжило не более трех тысяч, да и из плененных Красной армией румын, итальянцев, хорватов, словаков и венгров почти никто не пережил советских лагерей. Сходным образом обстояло дело и с японскими военнопленными, захваченными Красной Армией после разгрома Квантунской армии и японских гарнизонов дальневосточных островов летом 1945 года (кстати, как и Гитлер — на СС СР, напавшей на Японию без объявления войны.) А то нередко упоминаемое отечественными историками и публицистами обстоятельство, что нормы довольствия для военнопленных «фашистов»-де были выше, чем для «своих», «простых советских заключённых», лишний раз характеризует людоедскую сущность сталинского тоталитарного режима, которому волею судеб довелось спасти свободу и демократию, но, наряду с этим, также доказывает объективную сложность обеспечить более-менее сносное размещение, питание и защиту от инфекционных заболеваний огромных масс пленных вражеских солдат в военное время. Сказанное, разумеется, ни в коей мере не следует расценивать как глумление над памятью почти шести миллионов советских военнопленных-узников гитлеровских концентрационных лагерей. Но, как говорил еще Сократ: «Платон мне друг, но истина дороже!».