Сергей Утченко - Цицерон и его время

После этого, в мае 61 г., состоялся суд над Клодием. Просенатские свидетели обрушились на него с обычным в таких случаях набором обвинений в разврате, кровосмесительстве и т. п. Лукулл, например, дошел до того, что обвинял Клодия в связи с его собственной сестрой, которая, кстати сказать, была замужем за Лукуллом. Цицерон, под нажимом своей жены Теренции, ревновавшей его к другой сестре Клодия, дал наиболее неблагоприятное для обвиняемого показание: когда Клодий пытался уверить суд в том, что в день праздника Доброй Богини его не было в Риме, Цицерон опроверг его алиби, сообщив, что Клодий в этот день заходил к нему домой. Цезарь же, наоборот, заявил, что ему по существу дела ничего не известно, а, на вопрос о причине развода с женой ответил одной из своих «исторических фраз»: его жена должна быть даже вне подозрений.

Во время судебного разбирательства толпа на Форуме настолько явно выражала свое сочувствие Клодию, что судьи потребовали от консулов вооруженной охраны. Но ее так и не пришлось использовать, ибо, к негодованию и растерянности просенатских деятелей, Клодий был оправдан (31 голосом против 25). Цицерон был, конечно, уверен в подкупе судей и открыто говорил об этом. О его негодовании свидетельствуют письма к Аттику, в которых он утверждает, что благодаря оправданию Клодия укрепление государства и единение всех достойных граждан, достигнутые якобы в его консульство, теперь повержены в прах одним этим ударом. И хотя подобные ламентации были явным преувеличением, зато бесспорным фактом было другое: в лице Клодия Цицерон нажил себе отныне непримиримого и смертельного врага.

Дело Клодия, занявшее почти всю первую половину 61 г., имело для сената еще тот смысл, что давало возможность оттягивать под различными предлогами рассмотрение требований, настойчиво выдвигаемых Помпеем. Речь шла об утверждении ряда сделанных им в Азии распоряжений и о наделении его солдат землей. Сам Помпей в первые дни после своего возвращения пытался установить контакт с сенатом. Его выступления в связи с делом Клодия носили, как с удовлетворением отмечает Цицерон, «весьма аристократический характер».

Однако очень скоро Помпей смог убедиться, что, действуя таким путем, он ничего не добьется. Следовало искать каких–то «окольных путей». Приближались консульские выборы на 60–й год. Одним из кандидатов был Квинт Цецилий Метелл Целер, с сестрой которого, Муцией, Помпей только что развелся. Очевидно, считая, что эта кандидатура в данной ситуации его не устроит, Помпей выдвигает нового претендента — Луция Афрания, бывшего его легатом в Азии, причем не останавливается перед самым беззастенчивым подкупом. В развернувшейся предвыборной кампании подкупы достигли таких масштабов, что последовало два специальных решения сената. Тем не менее на состоявшихся 27 июля 61 г. выборах прошли кандидатуры Метелла Целера и Луция Афрания.

Через два месяца после этих выборов, в последних числах сентября, состоялся пышный двухдневный триумф Помпея. Он красочно описан Плинием Старшим, Аппианом, Плутархом и другими античными авторами. В первый день триумфа в процессии были пронесены две огромные таблицы, на которых были перечислены крупнейшие деяния Помпея: его победы над 22 царями, распространение римских владений до Евфрата, увеличение годового дохода римского государства (благодаря податям с новых провинций) с 50 до 85 миллионов драхм, перечисление покоренных стран и народов во всех трех частях света. За этими двумя таблицами двигались нескончаемым потоком колесницы и мулы, нагруженные военными доспехами, золотом, сокровищами, художественными изделиями, драгоценной утварью, произведениями искусства. На следующий день процессия состояла из «живых трофеев» : сначала были проведены толпы пленных из различных стран, затем шли знатные лица и заложники, среди которых было семь сыновей Митридата, Аристобул с сыном и двумя дочерьми, сын Тиграна, вожди пиратов, албанские и иберийские князья. Наконец, окруженный блестящей, свитой из своих легатов и трибунов, на украшенной жемчугом колеснице следовал сам триумфатор, облаченный в тунику, которую, по преданию, носил еще Александр Македонский.

Но все это было лишь красочным спектаклем в пышных декорациях. Ни сам Помпей, ни его влиятельные противники из сенатской среды не питали на этот счет никаких иллюзий. Обстановка в сенате была в данное время малоблагоприятной, и Помпей едва ли мог рассчитывать на удовлетворение своих главных требований. Намечался раскол между сенаторским и всадническим сословиями, кроме того, в сенате — после провала осуждения Клодия — открыто господствовали ультраконсервативные лица и настроения. Помпей вынужден был снова искать окольных путей: он старается сблизиться с Цицероном и с Катоном — у последнего он даже просит двух племянниц (или дочерей), с тем чтобы на одной из них жениться самому, а другую выдать за своего старшего сына, однако получает отказ.