Михаил Алексеев - Военная разведка в Российской империи — от Александра I до Александра II

Кроме того, агент должен был снабдить каждого из охотников условным значком, который служил бы «удостоверением, что сведения посланы действительно им».

Значок оставлялся в штабе, и по их числу можно было судить о количестве доставленных агентом сведений, исходя из чего и определялось вознаграждение.

Безусловно, слабым звеном этого плана была организация связи и заведомое «сужение» возможностей агентов — только агенты-наблюдатели.

Тем не менее проект был одобрен штабным руководством. Все уперлось в финансирование проекта. Исполнение задуманного Паренсовым должно было обойтись казне 10 000 рублей золотом, т. е. около 15 000 кредитных рублей в месяц. Данный не совсем продуманный и любительский план, полностью построенный на связях одного-двух болгар-патриотов, так и остался на бумаге. Продлись «стояние» Действующей армии на румынском берегу Дуная еще два-три месяца, быть может, Паренсов и получил бы искомую сумму, или «на свет» появился бы еще один план.

Помимо Проекта организации разведки Паренсовым была составлена и «Инструкция агентам» (Особое прибавление к описанию русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Указ. соч. С. 257–259).

В ней, в частности, подчеркивалось, на что должен обращать свое внимание агент. Речь в Инструкции шла о войсках и крепостях. От агента требовалось выяснить число войск в данном пункте, их состав («пехота, артиллерия, кавалерия, регулярная, черкесы и башибузуки»), какого корпуса, дивизии, сколько людей, сколько полков, батальонов или рот и эскадронов. «Откуда прибыли, куда идут, хорошо ли одеты, хорошо ли кормлены, каков дух войск, каково состояние здоровья в войсках, кто командует». «Какие пушки, старые или новые, заряжаются с дула или сзади, медные или стальные, большие или малые» и т. д. В части укреплений агент должен был обращать внимание на следующие вещи: «строят ли новые, или исправляют старые, кто работает: солдаты или жители, мусульмане или болгары, сколько выходит на работу ежедневно» и т. д.

Писать предлагалось лучше шифром, т. е. условными знаками, причем агенты должны были направлять в Бухарест сообщения «по прилагаемому шифру». В части национальности агентов Паренсов в своей Инструкции был категоричен: «Агентами могут быть только болгары, так как Россия будет воевать для улучшения их участи. При вступлении русских войск в Турцию агенты должны были, по возможности, оставаться на своих местах и продолжать наблюдать ». Совершенно ошибочный посыл.

«Проект был одобрен, но денег было не дано», — сделал пометку Паренсов на проекте Инструкции (Особое прибавление к описанию русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Указ. соч. С. 257–259).

Как следовало из донесения болгарского агента Н. на имя полковника Парен-сова от 13 апреля, Инструкция агентам, независимо от отказа в ее финансировании, стала передаваться от агента к агенту ( Улунян АЛ. Указ. соч. С. 32–33).

Но как бы то ни было, именно с учетом существовавшей специфики oneративной обстановки, опираясь на связи, полученные через болгар, полковник Парснсов стал получать интересовавшую командование информацию, а именно отслеживание менявшейся дислокации турецких войск и состояние турецких крепостей. Донесения Паренсова высоко оценивались в Кишиневе. Так, Левицкий в письме от 12 января 1877 г. информировал разведчика: «Донесения Ваши крайне интересны…» и что главнокомандующий армией великий князь Николай Николаевич (Старший) «очень доволен Вашими донесениями и приказал передать Вам свою новую благодарность» (РГВИА. Ф. ВУА. Д. 8269. Л. 9).

Паренсов « из предосторожности, получив новое сведение» проверял «его через кого-нибудь их разъезжающих» (Особое прибавление к «Описанию русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Указ. соч. С. 201). Своих первых помощников Паренсов тоже иногда проверял. Для этих целей у него был болгарин Пантелеймон Наботкин, воспитанник русского технологического института, «очень порядочный и образованный человек». Именно Наботкина использовал Паренсов в том случае, если сведения, доставляемые Начовичем, возбуждали в нем почему-то недоверие. Об отношениях Паренсова с Наботковым не знал ни Начович, ни Церковский (Паренсов П.Д. Указ. соч. С. 9).

Однако за Паренсовым оставалось еще «дело чести» — невыполненное задание великого князя — поездка в Рущук для проведения рекогносцировки. Поездка не только бессмысленная, так как в городе находилось российское консульство, имевшее своих тайных агентов, и планы крепости Рущук давно имелись у русского командования (может быть, не такие свежие?), но где-то смехотворная, если бы она не была столь опасной. Но полковника Паренсова никто и ничто не могло остановить. Он даже не етал дожидаться восстановления пароходного сообщения с Рущуком, прерванного вследствие сильной бури. С трудом наняв лодку, полковник переправился через разбушевавшуюся реку. На турецком берегу он был встречен жандармом и отконвоирован в русское консульство. Посоветовавшись с Кожевниковым, решили, что он будет жить у него на правах родственника жены. И здесь Паренсов оказался в роли племянника жены консула. Кожевников пытался отговорить Паренсова от проведения рекогносцировки крепости. Одновременно он сообщил, что Княжеский, о котором Паренсову рассказывал Хитрово, и который действительно мог бы оказаться полезным, недавно умер. Зато в этот день Паренсов познакомился с сотрудником консульства Я. Карвонидесом, письменную информацию от которого он получал и «который благодаря ненависти к туркам и нужде в деньгах, при отличных способностях, решительности и предприимчивости, оказался для него действительно драгоценным человеком »(там же. С. 9).