Павел Щёголев: Падение царского режима. Том 1

Затем, товарищи, систематическое пресечение законного течения процессов. Вы, быть может, из сообщений газет понимали, что совершающий преступление мог оказаться ненаказанным только потому, что он принадлежал к какой-нибудь партии черной сотни, Союза русского народа. Этот порядок низводил Россию со степени державы европейской на степень деспотической – азиатской страны, ибо только там возможно такое пресечение нормального течения процесса.

Я бы слишком задержал ваше внимание, если бы останавливался на деятельности департамента полиции. Это сплошное преступление. Если вам очень интересно, так как, быть может, в живом слове непосредственного общения вам до вашего отъезда из Петрограда никто не расскажет про тот ужас, который творился там, позвольте занять несколько лишних минут. Все мы, товарищи, жили при действии старого режима, и все мы знали, что в департаменте полиции делается что-то ужасное. Вы знаете, по совести говоря, должно быть, не настолько развращено было воображение русского человека, чтобы он представил себе то, что там творилось. Передо мной документ, который является хартией вольностей департамента полиции и который является положением ее беззакония. Этот документ называется «Инструкция по организации и ведению внутреннего наблюдения в жандармском и розыскном отделениях». Целые поколения, отдавшие себя полиции, приложили руку к созданию этой инструкции. Все они постепенно совершенствовали эту систему. Последняя редакция, продукт самой извращенной и преступной на мой взгляд фантазии, лежит передо мной: «единственным вполне надежным средством, обеспечивающим осведомленность розыскных органов в революционной работе, является внутренняя агентура. Все стремления политического розыска должны быть направлены к выяснению центра революционных организаций и уничтожения в момент наибольшего проявления их деятельности. Поэтому не следует ради обнаружения какой-нибудь типографии или мертво-лежащего на сохранении склада оружия срывать дело розыска».

Вы понимаете, товарищи, что это плод, которому надо было дать созреть. Люди, которые там сидели, должны были развивать свою преступную деятельность для того, чтобы, как снежный ком, оплести целый ряд людей добродушных, быть может, доверчивых, любящих родину, стремящихся к ее счастию, и в момент наибольшего напряжения этой деятельности должна была последовать ликвидация, но ликвидация с некоторым расчетом, с тем, чтобы провокатора оставить на свободе; но одного оставить опасно, нужно оставить еще несколько других лиц с ним вместе, чтобы не обнаружить его и чтобы был фермент брожения, – то, что называется «на разводку».

Когда мы докопались до этих документов, когда сошел с теоретической базы вопрос о том, занимались или не занимались провокацией, когда мы привели §5 инструкции, то увидели, что эти люди оказались припертыми к стене; они оказались припертыми и другими процессами, которые мы поставим, которые будут иллюстрировать, в виде отдельных частных случаев, это общее положение. Вы знаете, товарищи, дело социал-демократа депутата 4-й Думы Малиновского; они его где-то наметили, они проводили его снизу вверх, они делали членом Думы совершенно сознательно, они устраняли на его пути все препятствия. Они устраивали ему поездки по России, отпускали заграницу, и вы понимаете, товарищи, сколько, с точки зрения тогда существовавшего закона, больших и малых преступлений он создал вокруг себя во время своих поездок и какое бесчисленное количество людей погубил, отправил в тюрьму, в ссылку и т.д.

Позвольте возвратиться к документам: «наиболее подходящими для привлечения к работе в агентуре можно считать следующие категории: арестованные по делам политическим, слабохарактерные революционеры, вообще революционеры разочарованные или обиженные партией, а также нуждающиеся материально, бежавшие из места ссылки, преследовавшиеся раньше и т.д.». Но что тяжело сказать для судебного ведомства старого режима и что должно быть ему вечным укором – «в случае успеха склонения в сотрудники, необходимо принять, по соглашению с прокурорским надзором, меры к изъятию из дознания таких протоколов допроса, которые могут провалить заагентуренного обвиняемого». Вы понимаете, тут ведомство юстиции работает вкупе и влюбе с ведомством внутренних дел. И нам пояснили, что когда дело доходило до того, что человек должен был стать провокатором, тогда прокуроры старого режима, работавшие по политическим делам, стыдливо покидали комнату, в которой оставался жандармский офицер, с тем чтобы вернуться в нее тогда, когда все дело было кончено».