Антон Селянин - Шпаргалка по истории государства и права зарубежных стран

Считается, что лицо заключает договор для самого себя и для своих наследников и правопреемников, кроме тех случаев, когда противоположное выражено в соглашении.

2. Способность заключить договор. Всякое лицо может заключать договоры, если оно не объявлено неспособным в силу закона.

Неспособными к заключению договоров являются: несовершеннолетние; лица, лишенные дееспособности; замужние женщины в случаях, указанных в законе и вообще все те, кому закон запрещает некоторые договоры.

Несовершеннолетний, лицо, лишенное дееспособности и замужняя женщина, могут оспаривать по причине своей неспособности, взятые ими обязательства лишь в случаях, предусмотренных законом.

3. Определенный предмет, составляющий содержание обязанности.

Предметом договора является то, что одна сторона обязуется сделать или чего она обязуется не делать.

Простое пользование и простое владение какой-либо вещью может быть, как и сама вещь, предметом договора.

Лишь те веши, которые находятся в обороте, могут быть предметом соглашений. Будущие вещи могут быть предметом обязательства.

4. Дозволенное основание обязательства.

Обязательство, неимеющее основания, или имеющее ложное основание, или имеющее недозволенное основание, не может получить никакой силы.

Действительность обязательства не уменьшается, хотя бы основание его не было в нем выражено.

Английское договорное право мало отличается от континентального, разве только по форме. Здесь еще с феодальных времен удерживалось деление договоров на «формальные» (скрепленные печатью контрагентов) и «простые». Формальные договоры требовали строго определенных типов сделок – продажи, найма, поручительства, перевозки и т. д. Новые типы соглашений, возникавшие в ходе буржуазного развития, игнорировались старым договорным правом Англии. На помощь пришла судебная практика, В борьбе с формальной теорией было выдвинуто другое основание действительности договоров– встречная выгода, встречное удовлетворение. Дженкс пишет, что суд уже не ставит вопрос: «Что это за договор: продажа, наем, предоставление услуг или какой-то другой». Он считает иск обоснованным (а договор действительным), если из него следует, что стороны приняли на себя обоюдные обязательства и что ответчик, заключая договор, дал обещание (дать или сделать) в обмен на обещание истца. Требовалось только, чтобы в договоре значилось его «основание», т. е. содержалось определенно выраженное обещание уплатить деньги, упоминание об уже произведенной уплате и т. д.

Оттеснив «формальные» договоры, ограничив их узкой сферой земельных отношений, простые договоры явились гибким орудием установления любой формы обязательственных отношений и их защиты в суде. Континентальное право воспользовалось этим достижением для конструирования единой, свободной от стеснений, формы договорного обязательства.

Английская доктрина и право немало потрудились над установлением условий, делающих договор недействительным (в особенности «суды справедливости». Заведомый обман контрагента, имеющий целью побудить его вступить в соглашение, является, по общему правилу, основанием для расторжения договора. Так (по Дженксу ), если продавец лошади заявит, что он купил ее на предыдущих торгах за 500 фунтов стерлингов, и это окажется ложью, есть основания для иска об обмане, но если он скажет: «Несомненно, на предстоящих скачках эта лошадь придет первой», и это будет заведомым враньем, – оснований для аннулирования продажи нет.

Различают также простое умолчание о каких-либо порочащих фактах (нет основания для иска) и намеренное, трактуемое как обман. Если продавец утверждал, что он продает картину Рубенса, и благодаря этому была куплена подделка, есть основания для иска об обмане; но если сам покупатель полагал, что это Рубенс , а потом оказалось, что это иное, оснований для расторжения сделки нет.

Английское право придерживалось того же принципа что и французское в том, что исполнение договора должно быть строгим и неуклонным. В связи, с чем никакое событие, даже самое непредвиденное, наступившее после совершения договора, не может освободить сторону от выполнения обязательств по договору. Этот принцип, прибавляет он, утвердился со времени гражданской войны (середина XVIIв.).