Миньона Яновская - Очень долгий путь [Из истории хирургии]

Невозможно допустить, чтобы такой большой ученый пошел на заведомую ложь о существовании отверстия в межжелудочковой перегородке — отверстие это существует только у зародыша, пока он не начинает самостоятельно дышать. Если же отверстие остается и после рождения — это означает отклонение от нормы и называется врожденным пороком сердца. Быть может, Гален, вскрывая обезьян, случайно наткнулся на врожденный порок сердца; скорее всего, он вскрывал труп нерожденного зародыша, кто знает, быть может, даже человеческого.

Так или иначе, теория, которой недоставало важнейшего звена, приобрела стройность: кровь поступает из вен в правую половину сердца, проникает в левую его половину через отверстие в перегородке, смешивается с «духом» и, одухотворенная, бежит по артериям, «утепляя» и облагораживая весь организм.

Все было четко и ясно.

И четырнадцать веков эта «ясность» задерживала развитие анатомии и физиологии. Сколько ни старались в дальнейшем ученые увидеть пресловутое отверстие, им это никогда не удавалось. Тем более, что с падением языческого мира христианская наука объявила земную мудрость греховной, опыт и наблюдения признала вредной забавой. Анатомия находилась под запретом, самостоятельные исследования в медицине — тоже. Оставалось только комментировать труды Галена, компилировать сочинения других древних авторов.

Однако к середине шестнадцатого века, когда экономические и социальные изменения в обществе, новые географические открытия и новые производства настоятельно потребовали перехода от словопрений к опыту, отвлеченные понятия греков о явлениях природы никого больше не могли удовлетворить.

Упорно сопротивляясь, уступала церковь свои позиции, но уже появились ученые, бесстрашно стремившиеся к самостоятельной разработке научных проблем. Уже производились химические опыты, чтобы определить состав неживой природы; с головы на ноги перевернули астрономию; устанавливались законы ботаники, и великий Везалий осмелился реформировать анатомию человека.

Это был первый серьезный удар по Галену: Везалий, по скромным подсчетам, обнаружил у него до двухсот ошибок. И прежде всего, Везалий авторитетно и доказательно заявил, что никакого отверстия в сердечной перегородке нет. Везалий восстановил опыты с вивисекциями, доказал, что анатомию нельзя конструировать умозрительно, что ее надо основывать на непосредственных наблюдениях; что анатомия животных разнится от анатомии человека, и, зная только строение тела обезьяны, нельзя заниматься на этом основании лечением людей. Ученый мир знал, что Везалий все свои утверждения высказывает только на основании виденного собственными глазами, и то, что видел ученый-анатом, может увидеть каждый. Раз уж Везалий не нашел в сердечной перегородке отверстия, значит, его там нет.

Вопреки очевидности и бесспорности этого факта, возникла, однако, бурная полемика. Поскольку совершенно опровергнуть Везалия не было возможности, кое-кто из ученых высказался в таком смысле: возможно, сейчас отверстия в межжелудочковой перегородке и нет, но Гален утверждает, что видел его; стало быть, не Гален не прав, а за несколько веков изменилось строение человеческого тела.

Сам Везалий оставил для галеновцев лазейку: то ли потому, что не мог до конца освободится от культа Галена, то ли в страхе перед преследованиями церкви, то ли потому, что техника и методика его экспериментов была на низком уровне, а вернее, из-за всего, вместе взятого, Везалий не довел своего открытия до конца. Он заявил, что хотя видимого отверстия в перегородке сердца и нет, но кровь каким-то образом «пропотевает» через нее, должно быть, через мельчайшие поры. А много ли крови может «пропотеть» через поры? Немного. Вывод: значит, в артериях, как это и говорил Гален, крови мало, наполнены они главным образом «духом»…

Открытия между тем следовали одно за другим. Новые факты не лезли в рамки старых воззрений. Это создавало невообразимую путаницу, из которой ученые пытались высвободиться негодными средствами; вместо того, чтобы отстаивать свои новые самостоятельные взгляды, каждый анатом и физиолог пытался перекроить на свой лад теорию Галена. В анатомии и физиологии наступил полный хаос. Фактов накоплялось все больше и больше, а идеи по-прежнему оставались галеновские. Все еще путешествовал из теории в теорию мистический дух; все еще считалось, что кровь движется от сердца по венам и полностью потребляется организмом; все еще не были окончательно закрыты пресловутые невидимые поры в сердечной перегородке.