Виталий Каравашкин - Кто предавал Россию

Попал в поле зрения резидентуры КГБ СССР в Вашингтоне в связи с расследованием фактов утечки совершенно секретной политической информации. Вывод об утечке был сделан на основании того, что большинство инициатив СССР в ООН в середине 70-х гг. наталкивалось на массированное сопротивление западных делегаций, при этом была отмечена их осведомленность в деталях хода разработки советских предложений, различных их вариантах и допускаемых уступках оппонентам. Кроме того, в этот период в американской печати начали периодически появляться публикации, в которых указывались имена работавших в аппарате ООН офицеров КГБ. Был определен круг лиц, осведомленных в этих вопросах. Среди них оказался и Ш. Подозрения к нему косвенно подтверждались, кроме всего прочего, тем, что он за границей вел себя довольно «свободно», и, в частности, периодически устанавливал контакты с женщинами «легкого поведения», чем дал повод американской разведке к его активному изучению. Эти соображения были официально доведены до руководства МИД СССР. Однако из Москвы последовал ответ о недопустимости работы по Ш., поскольку он входит в номенклатуру ЦК КПСС и является доверенным лицом А.А. Громыко. Однако резидент КГБ в Вашингтоне по собственной инициативе продолжил расследование.

Вскоре были получены данные, усугубляющие подозрения в отношении Ш. Во время его пребывания в Майами на отдыхе резидентуре удалось установить за ним наблюдение, которое показало, что траты на личные нужды в десятки раз превышают финансовые возможности советского дипломата аппарата ООН.

На основании этой информации резидентура КГБ вновь потребовала у руководства МИД СССР отзыва Ш. из Вашингтона. После долгих размышлений было решено вызвать Ш. в Москву на «важное совещание». Однако один из советских дипломатов (его имя до сих пор не предается огласке) предупредил Ш. об истинной подоплеке этого вызова.

31 марта 1978 г. Ш. исчез. Вскоре было объявлено, что он попросил политическое убежище в США. Расследование обстоятельств предательства Ш. показало, что он в течение более двух лет до своего бегства сотрудничал с американской разведкой. За это время он регулярно информировал ЦРУ о существующих в высших эшелонах власти СССР разногласиях по поводу советско-американских отношений. Он сообщал также о содержании указаний Кремля советскому послу в Вашингтоне, позиции советских представителей в ООН на переговорах об ограничении вооружений и пределах возможных уступок СССР при дискуссиях по ОСВ-1. Кроме того, Ш. представил американцам материалы об ослаблении советской готовности участвовать в боевых действиях в Анголе, а также совершенно секретные сведения о состоянии советской экономики (например, о быстро сокращающихся запасах нефти в Волжско-Уральском регионе). По свидетельству одного из сотрудников американской разведки, Ш. «имел невероятный доступ к информации; все, что нам нужно было делать, так это задавать вопросы, а он давал нам ответы».

Неоценимую услугу оказал Ш. и американской контрразведке, выдав ей практически полный состав резидентуры КГБ в США и часть ее агентуры.

В 1985 г. в США вышла книга Ш., названная им «Разрыв с Москвой». Кроме того, он дал несколько интервью западным и российским газетам. Ш. пытался объяснить причины своего предательства, хотя, как отмечают исследователи, его рассуждения на эту тему лишены элементарной логики. С одной стороны, он заявляет: «Я счастлив, т. к. нашел, что искал. Я родился не в той стране». Подкрепляя этот тезис, он неоднократно подчеркивает, что его решение о бегстве было осознанно, поскольку он давно сделал выбор в пользу западной демократии, перестав быть «по духу советским человеком».

С другой стороны, подробно описывая обстоятельства его вербовки американской разведкой, он буквально заявляет следующее: «Если бы я не был загнан в угол, если бы не крайние обстоятельства, если бы у меня был путь поменять судьбу, я бы никогда не пошел на контакты с ЦРУ». Как следует из дальнейших слов Ш., под «крайними обстоятельствами» он имел в виду то, что после обращения к американцам о предоставлении ему политического убежища, сотрудники ЦРУ разъяснили ему необходимость доказать преданность США путем передачи совершенно секретной информации. Он был вынужден согласиться и морально был готов к этому опасному шагу. К тому же он рассчитывал на помощь ЦРУ в «обустройстве его жизни в новых условиях».

Поддерживая тайные отношения с американской разведкой, Ш. постоянно испытывал страх. Он требовал от ее представителей обеспечить его безопасность. Как вспоминает офицер ЦРУ О. Эймс, одно время работавший с Ш. и спустя несколько лет завербованный советскими спецслужбами, каждую встречу с ним Ш. начинал с заявления о том, что «с него хватит, он прекращает работу и дезертирует». Требовалось немало усилий, вплоть до окриков, чтоб привести Ш. в «рабочее состояние». О психологическом над ломе Ш. пишет и американская проститутка Дж. Чавез в своей книге, посвященной Ш.: «Что я увидела, представляло собой развалину человеческого существа. Состояние его здоровья было ужасно с психической и физической точки зрения, он пил днем и ночью. Он просыпался среди ночи, вставал и выпивал глоток водки. Трудно было поверить, что он когда-то был таким важным. Он всегда вел жизнь, которая была ложью. Он никогда не доверял никому, даже своей собственной семье. Я знала, что это так, потому что я сама была проституткой».