Директор завода перебил:
- И слышать не хочу! Никто, кроме вас. Штамп надо сделать за десять дней. Часа не могу прибавить!
Русаков даже попятился, изумленный:
- Что вы... Такая сложная деталь... Нет, это невозможно.
- Не верю, - настаивал директор, - не верю. Для вас, Николай Николаевич, нет невозможного. Руки у вас золотые!
Тут я снял своих мальчиков с подставки. Шепнул им: "Николаю Николаевичу теперь не до нас..."
И мы ушли с завода.
Наши тревоги
Вот мы и дома.
Прошел день - мальчики возвратились из школы.
И сразу ко мне:
- А что дядя Русаков? Так и оставил нашу плашку? А Индия - это важно?
Я порылся у себя в записной книжке.
- Вечером, - говорю, - узнаем, как у него дела. Вот его телефон.
Застал Русакова дома. Он отдыхал после работы, но все же охотно взял трубку и на все мои вопросы ответил.
Про плашку сказал так: "После вас, в тот же вечер, доделал ее и сдал куда следует. Спасибо, - говорит, - Алеше и Саше, трудолюбивые ребята, всем интересуются. В их, - говорит, - компании мне и работалось веселее".
- А что еще сказал Русаков? - заинтересовался Саша. - Отбился он от директора? Вот смешной? За десять дней чтоб... Я бы отбился...
- Нет, - говорю, - не отбился. Николай Николаевич думает немножко иначе, чем ты. Чертеж индийской детали он взял домой. Теперь сидит над ним и раздумывает, как бы невозможное сделать возможным...
Алеша захлопал в ладоши:
- Значит, за десять дней надеется!
Еще день прошел.
Наступил вечер. Саша и Алеша опять тянут меня к телефону.
Не хотелось мне беспокоить уставшего человека - да разве от мальчишек отвяжешься? Позвонил, узнал, что делается на заводе.
Объявляю ребятам:
- На десять дней Русаков не согласился.
Тут уже Саша обрадовался:
- Ага, по-моему выходит, по-моему! Там не десять, а, наверно, двадцать надо!
- Да, - снова говорю я, - на десять дней не согласился. Изучил чертеж и обнаружил, что штамп можно сделать быстрее, не за десять, а за девять дней с половиной.
Саша от удивления только рот разинул. Впрочем, и Алеша не сумел произнести ни слова.
Я продолжаю:
- Суть в том, что Николай Николаевич знает, что такое Индия. Бывал там как депутат Верховного Совета. Ведь наше Советское правительство крепит дружбу со всеми народами. Теперь послушайте, что нашего депутата там глубоко опечалило.
И я рассказал ребятам о бедах и несчастьях этой великой страны. В Индии плодородная земля. Щедрое солнце, яркое голубое небо. Но редко выпадает дождь. Из-за этого чуть не каждый год у крестьян гибнут посевы. Одно спасение: надо поднять воду из рек и пустить ее ручейками на поля. А это под силу только крупным машинам...
- Значит, нужны электростанции! - подхватил мой рассказ Алеша. - И они обратились к нам, на завод "Электросила". Потому что в Индии знают, что мы им поможем... Все ясно!
Вставил слово и Саша. Но у него свои мысли:
- А как, скажите, пожалуйста, Русаков убавил полдня? Даже непонятно. Спросить бы его по телефону.
- А разве я не сказал? Эх... - посетовал я на стариковскую забывчивость. - Николай Николаевич, - говорю, - пошел на очень смелый шаг. Готовя штамп, инструментальщик - сами видели - то и дело заглядывает в чертеж. Казалось бы, пустяковая задержка в работе: минута-другая - есть о чем говорить! Но штамп для детали в индийскую машину особенно сложен, и как подсчитал Русаков - на этих минутках за десять дней он потеряет полдня!
Нет, такого Николай Николаевич допустить не мог.
А как быть?
Заучить этот чертеж - иного не придумаешь. И слесарь-инструментальщик Русаков усилием воли заставил себя это сделать.
Был чертеж на листе бумаги: сложный - из густой сетки линий, со множеством цифр. Теперь чертеж как бы отпечатался в памяти Николая Николаевича.
Вечерок Русаков просидел над чертежом.
А утром, придя на завод, объявил:
- Десять дней мне не надо. Вырежу штамп за девять с половиной.
Он запевает песню
Это было утро вторника.
Потом наступил день, Алеша пришел из школы - и сразу к календарю, который у нас на стене.
Постоял перед календарем, потоптался. Протягивает руку к листку:
- Уже можно сорвать?
- Что, - говорю, - за спешка? Вечером сорвешь, как всегда.
А сам догадываюсь, что у мальчишки на уме. Хочется ему поскорее начать счет заводским дням; но зачем же портить календарь?
Вечером пришел Саша, и друзья, сорвав листок, припрятали его со словами:
- Первый день работы у Русакова кончился. Полезай, вторник, в коробку!
Но мальчикам не терпелось заглянуть и дальше в календарь.
Читать дальше