Михаил Худяков - Очерки по истории КАЗАНСКОГО ХАНСТВА

В 1523 году крымское правительство объявило войну астраханскому хану Хуссеину, который заключил союз с русским правительством. Астрахань была взята крымцами, и одновременно с этим, в силу союзного договора между Казанью и Крымом, казанцы бросили вызов России. Как и в 1505 году, в Казани произошел ужасный погром, причем были убиты все русские купцы и русский посол Василий Юрьевич Поджогин. Русские летописцы говорили о хане Сагиб-Гирее: "Кровь пролия, аки воду". [92] П.С.Р.Л. VI, 264 и VIII, 270. Для русского правительства это было поводом начать войну, и сам Василий III лично приезжал в Нижний Новгород и пробыл там 3 недели. Однако, русское войско, которым командовал Шах-Али, не решилось дойти до Казани и ограничилось лишь набегом на черемисские и чувашские деревушки. Русское правительство перешло к обороне и решило обезопасить свою границу со стороны Казанского ханства построением на Волге пограничной крепости при устьи р. Суры. Для основания этой крепости русские выбрали не левый, а правый берег Суры и захватили пограничный клочок казанской земли, так что русская крепость была построена на территории Казанского ханства. Крепость получила название в честь великого князя «Василь-город» — нынешний Васильсурск.

Перетяткович совершенно правильно отметил, что основание Василь-города имело оборонительное значение: "До сих пор на Волге крайним значительным пунктом, из которого русские могли наблюдать за предприятиями и движениями казанских татар, был Нижний Новгород… Построение укрепленных городов, из которых русские были в состоянии наблюдать за появлениями татар в Поволжье и за их движениями здесь, могло быть лучшею защитою для русской земли от неожиданных вторжений хищников…". [93] Поволжье в XV и XVI в.в., с. 162–163. По поводу построения крепости на территории, принадлежавшей соседнему государству, в Москве рассуждали различно. Многие отнеслись отрицательно к захвату правительством казанской земли и утверждали , [86]что при этом будет невозможен мир с Казанью. Таким образом, первый шаг захватной политики, русского государства встретил осуждение в общественном мнении, и москвичи отнеслись к нему несочувственно. Зато правительство нашло поддержку со стороны духовенства: захват чужой территории был одобрен главой русской церкви — митрополитом Даниилом, причем Даниил пошел даже дальше и высказался за дальнейший захват территории, сказав: "Тем городом мы всю землю Казанскую возьмем". [94] Акты Арх. Эксп. т. I, № 172. Этим словам русские историки впоследствии придавали преувеличенное значение.

Для казанцев война началась в неблагоприятный момент: начало ее совпало с убийством крымского хана Мухаммеда, всегда оказывавшего энергичную поддержку казанцам против России. Новое правительство хана Сеадет-Гирея обратилось к Василию III с посредничеством, предлагая ему заключить мир с Казанью, но русское правительство отказалось: "Помириться нельзя, во первых потому, что Саип стал царем без ведома великого князя; во вторых потому, что посла московского и торговых людей велел убить, чего ни в одном государстве не ведется: и рати между государями хотят, а послов и гостей не убивают". [95] Дела Крымские, № 6, с. 25–31. Это, однако, не помешало самому Василию III в 1527 году убить крымских послов — Чабыки и других. [96] Дела Крымские, № 6, с. 159 и 256; Никоновская летопись VI, 233.

Тогда казанское правительство, не надеясь одержать верх над Россией без поддержки союзников, вступило в переговоры с турецким правительством. Этот шаг, которым Казанское ханство обязано Крымской династии, имел важное моральное значение, так как непосредственно сближал Казань с могущественным и родственным османским народом и вводил ханство в круг союзных мусульманских государств. Казанское правительство заключило с султаном Сулейманом Законодателем договор на следующих условиях: Казанское ханство признает над собою верховную власть турецкого султана и принимает ханов по назначению турецкого правительства; со своей стороны, Турция оказывает Казанскому ханству поддержку в войне против русских и прочих врагов. Этот договор устанавливал такие же отношения между Казанью и Турцией, какие существовали между Крымом и турецким правительством; естественно, что с воцарением в Казани крымской династии сюда были перенесены все традиции [87]крымских владетелей, в том числе и к отношения Турции. Договор был формально скреплен, и турецкий посол в Москве грек-мусульманин князь Искандер Мангупский (Мангуп — греческий город в Крыму, составлявший удельное княжество) сделал официальное заявление русскому правительству о том, что отныне Казань является турецкой областью (юрт). Русское правительство отказалось признать этот факт и заявило со своей стороны, что Казань была, есть и будет подвластна русскому государю, что хан Сагиб — мятежник и не имеет права дарить Казань султану. [97] Карамзин "Ист. Гос. Росс." VII, прим. 255 — Дела Турецкие № 1, л. 302.