Казимеж Куманецкий - История культуры древней Греции и Рима

В те же годы, когда на востоке империи блистал Иоанн Златоуст, на западе взошла звезда Аврелия Августина, епископа города Гиппон в римской Африке. Августин оставил обширное литературное наследство: проповеди, трактаты, письма. Самые значительные из его произведений — «Исповедь» и «О граде Божьем» — не имели себе равных ни в латинском, ни в греческом богословии времен поздней империи и оказали ни с чем не сравнимое влияние на формирование средневековой теологии и религиозной философии. Достаточно сказать, что среди позд неантичных христианских писателей не было в средние века никого, кого бы так охотно читали и изучали, как Августина.

Появились в IV в. и первые христианские поэты. Помимо уже упоминавшегося Григория Назианского церковные литургические гимны писал архиепископ Киренский Синесий, необычайно образованный неоплатоник-христианин, автор прекрасных проповедей. На Западе первые гимны ямбическими стихами стал писать Амвросий Медиоланский, который не только сурово искоренял остатки язычества, выступая, в частности, при императоре Грациане за удаление из сената статуи богини Виктории, но и не боялся осуждать даже верховных властителей государства: по преданию, он подверг церковному наказанию самого Феодосия I. Гимны Амвросия верующие должны были распевать в церквах во время богослужений. Напротив, гимны поэта Аврелия Пруденция, которого называли христианским Горацием, были предназначены скорее для чтения. Гимны его, повествовавшие о деяниях и смерти христианских мучеников, оказали позднее сильное влияние на средневековую поэзию.

Последним словом античной языческой философии оставался неоплатонизм. Как уже говорилось, он заметно повлиял на христианство, противостоять же ему не мог хотя бы потому, что был философией элитарной, а ее основоположник, Плотин, — один из самых трудных для чтения греческих писателей античности. Ученик его, Порфирий, которому мы обязаны изданием «Эннеад» Плотина и биографией учителя, не отличался крупным литературным талантом, но, несмотря на это, был, по-видимому, опасным противником христианских теологов, о чем свидетельствует хотя бы та глубокая ненависть, которую они к нему питали. Более оригинальным писателем и мыслителем был Ямвлих, учивший в Сирии и необыкновенно популярный среди своих учеников. Он стремился соединить учение Платона с элементами восточных верований, мистикой, демонологией и пифагорейством, развив тем самым идеи неоплатоников о гипостазах — мирах, исходящих из абсолютного «единого». Мистика и демонология неоплатонизма достигли вершины развития в творчестве богатого воображением афинского философа Прокла, чья деятельность пришлась уже на V в.

В IV в. наступил новый период расцвета риторики. В риторических школах античного Средиземноморья воспитывались как будущие высокие чиновники, так и будущие христианские проповедники. Риторы того времени не создали новых теорий ораторского искусства — в центре внимания были практические навыки построения речей, достижения внешних эффектов. В Афинах этому учил Гимерий, в Константинополе Фемистий, прозванный своими поклонниками «царем слов» и выступавший с панегириками императорам Констанцию, Юлиану и их преемникам. В отличие от Гимерия он не был чужд и философским интересам, занимался комментированием Аристотеля. Но, пожалуй, самым крупным языческим оратором и учителем красноречия можно считать Либания. Деятельность его протекала главным образом в Антиохии, где он выступал с речами, обращенными к императорам, полководцам, высшим чиновникам и касавшимися тех или иных общественных бед. Получивший прозвище «маленький Демосфен». Либаний писал на чистом аттическом диалекте, о чем так заботились риторы эпохи «второй софистики», и постоянно стремился к красоте и изысканности слога и в то же время к ясности и простоте; глубины же мысли и богатства фантазии судьба ему не дала. Добавим, что, хотя сам Либаний был преданным сторонником императора Юлиана Отступника и врагом христианства, многие видные христианские проповедники, как, например, Григорий Назианский и Иоанн Златоуст, вышли именно из его школы. Как ораторы они намного превзошли своего языческого учителя.

Из римских ораторов тех лет внимания заслуживает, быть может, только Квинт Аврелий Симмах, по духу и убеждениям — старый римлянин-язычник, занимавший в конце IV в. высокие государственные должности. Его письмо к Валентиниану IV (384 г.), где он просит императора сохранить традиционные символы древней римской религии, — удивительный памятник идейной верности этого образованного и красноречивого автора заветам предков, памяти о славном историческом прошлом языческого Рима и «богам наших отцов».