Казимеж Куманецкий - История культуры древней Греции и Рима

Однако римские зрители ходили в театры, скорее, ради комедий, хотя и они намного уступали в популярности мимам- и ателланам. Римской публике по-прежнему было приятно видеть в ателлане типы-маски глупого старика или обжоры, а в миме необузданную веселость, далеко выходившую за рамки официальной благопристойности. Авторы мимов выводили на сцену прелюбодействующего египетского бога Анубиса или богиню Диану, которую секут розгами, или Юпитера, составившего перед смертью завещание. Мим давал возможность как подольститься к императорам, так и бросить со сцены ядовитые намеки на власть имущих, нередко весьма опасные для самих актеров. Тем не менее зрители продолжали угадывать в репликах мимов прозрачные аллюзии на отравление императора Клавдия, на попытки Нерона убить собственную мать, на любовные похождения Фавстины, жены Марка Аврелия, и многое другое.

Место трагедии все больше занимала пантомима, пользовавшаяся особым успехом начиная с эпохи Августа. Тогда Пилад, танцовщик из Киликии, довел до совершенства этот вид искусства, создав жанр трагической пантомимы, в которой танцовщик под аккомпанемент хора представлял с помощью ритмических движений и жестикуляции отдельные сцены трагедии, играя по очереди роли всех действующих лиц. В трагической пантомиме выступали многие известнейшие в то время актеры, как, например, убитый Нероном как опасный соперник по сцене Парис. Хоровые партии для пантомимы писали самые выдающиеся поэты, и этот род творчества был, очевидно, весьма престижным. Так, мы знаем, что поэт Лукан, автор «Фарсалии», написал для пантомимы 14 текстов, а Папиний Стаций немало заработал на тексте к пантомиме «Агава», представлявшей трагедию о Дионисе и исполнявшейся знаменитым танцовщиком Парисом.

На всей территории Римской империи в первые столетия ее существования бурно возрастало влияние восточных культов. Угнетенные безысходной нуждой и тяжелым трудом массы населения возлагали надежды и искали утешения то у бродячих проповедников-киников, то у служителей новых и таинственных богов, привезенных с Востока и в отличие от старых, традиционных олимпийских богов суливших загробную жизнь и блаженство. На этом историческом фоне понятно появление множества чудотворцев, мистиков, пророков, таких, как известный в I в. до н. э. во всем Средиземноморье странствующий пифагореец Аполлоний Тианский, которого одни считали колдуном, другие мудрецом, третьи шарлатаном. Все больше приверженцев находили себе астрология, вера в магические заговоры, суеверия. Борьба Августа и Тиберия с распространением культа Исиды оказалась бесплодной: религия, обещавшая посвященным покровительство богини при жизни и счастье после смерти и создавшая великолепный, пышный ритуал с таинствами, продолжала привлекать к себе сочувствующих из всех слоев общества. Поэтому уже при Калигуле официальное отношение к культу Исиды изменилось, и египетской богине был выстроен храм на Марсовом поле. Осенние празднества в честь Исиды, во время которых разыгрывали сцены убийства Осириса коварным Сетом, нашли себе соответствие в весенних торжествах в честь Великой Матери богов, когда также представляли смерть бога Аттиса и его воскресение. Культ Кубелы —: Великой Матери богов пришел в Рим из Фригии еще в эпоху [I Пунической войны, но жрецам его не разрешалось выходить за пределы Палати некого холма. При императоре Клавдии этот запрет был отменен, и такое решение римских властей было столь же характерным для религиозной ситуации в империи I в. н. э., как и сооружение при Калигуле святилища Исиды в Риме.

К концу следующего столетия начал распространяться и культ иранского бога Митры, олицетворявшего свет и добро и боровшегося, как утверждали его приверженцы, с богом зла и тьмы Ариманом. Люди, веровавшие в Митру, создавали общины во главе со жрецами, участвовали в таинствах, причем существовало несколько степеней посвящения, требовавших мужества и твердой решимости. Обряды в честь нового иранского божества проходили в подземельях, при светильниках; при этом в ниши помещали барельефы с изображением юного Митры в персидской одежде, закалывающего широким ножом быка. Перед изображением бога размещались два жертвенника, окропленных кровью животных, а по сторонам стояли на коленях верующие. Такие помещения для жертвоприношений Митре — митреумы в пещерах и подземельях располагались не только в восточных провинциях, но и по всей империи, а в некоторых городах их было три или пять. Наивысшего триумфа митраизм достиг во второй половине III в. н. э., при императорах Диоклетиане и Максимиане: последний во время военных походов воздавал почести «богу Солнцу непобедимому Митрео как покровителю государства.