Олег Росов - «Герої» наизнанку

Да, за «просветительскую» деятельность также арестовывали. Однако, анализируя документы, создается впечатления, что структурами полиции безопасности велась не столько борьба с бандеровцами как политическими противниками, сколько имелось желание полицейских чинов, не прилагая особых «усилий» отчитаться за проделанную работу по нейтрализации «врагов Рейха».

Все попытки оправдать пассивность бандеровцев «партийным строительством» — организацией сетки функционеров на местах и «накапливанием сил и средств» и, тем боле, репрессиями немцев не выдерживают никакой критики. Достаточно вспомнить, как быстро восстанавливались и усиливались бандеровские структуры, активность террористической работы и подготовка вооруженного восстания против СССР в 1940 — начале 1941 гг. после гораздо более серьезных ударов советских органов госбезопасности.

С началом 1943 г. после разгрома Вермахта в Сталинградской битве и ужесточении оккупационной политики взаимоотношения бандеровцев и нацистов изменились. На это повлияло несколько факторов.

Во-первых, ужесточение оккупационной политики на Западной Украине. Возмущенное население начало стихийную оборону от грабителей. Вопрос для ОУН был в следующем: либо осудить это сопротивление, либо аккуратно его возглавить и перенаправить в нужное бандеровцам русло. Первое исключалось, поскольку подрывалась всякая опора на селе, откуда и черпали кадры бандеровские структуры. Помимо этого, на фоне нарастающей активности советских партизан оуновцы напрочь лишались своего флера «защитников украинского народа». Второй вариант был сложнее, но на порядок лучше, поскольку позволял не только сохранить статус-кво, но и получить пополнение в виде недовольных оккупантами повстанцев и перенаправить их борьбу в желательном для ОУН(б) направлении. Сдерживать же стихийных повстанцев можно было достаточно легко объяснениями «придерживаться партийной дисциплины», «накапливанием сил» и «улучшением боевой подготовки», тем более что это было уже достаточно отработано на партийных структурах в 1942 г.

Бандеровцы выбрали второй вариант. В частности, в своем докладе 22 мая 1943 г. на совещании сотрудников начальник отдела «Иностранные армии Востока» Главного командования сухопутных сил Германии Р. Гелен указывал, что бандеровцы не занимают, как прежде, выжидательной позиции, а начинают выступать против оккупационной администрации и возможно народное восстание под их руководством, если не будут приняты соответствующие административные меры.

Вторым моментом являлось то, что ОУН стала разворачивать свои военизированные структуры в УПА, что не могло не обеспокоить немецкую оккупационную администрацию. По большому счету, первые отряды УПА разгромить было достаточно легко, даже не прибегая к серьезным антипартизанским операциям. Между тем, немцы медлили вплоть до лета 1943 г., когда подразделения ОУН-УПА стали представлять серьезную структуру. Почему? Внятного ответа украинские историки не дают.

У российских историков этому есть только одно объяснение:

«… Органами военной разведки и контрразведки (Абвер) гитлеровского вермахта, имеющими как агентурное, так и финансовое влияние на руководящие кадры украинских националистов, уже в конце лета 1942 г. перед центральным «проводом» ОУН была поставлена задача о создании эффективно действующих против войск Красной Армии военизированных формирований.

К началу осени 1942 г. такие формирования начали создаваться, и руководство ОУН пыталось объединить их в так называемую «Украинскую повстанческую армию» (УПА)…»

Это предположение является далеко не беспочвенным и никак не пропагандистским, особенно если учесть, что практически все высшее командование УПА — бывшие агенты и диверсанты Абвера. Маловероятно, что эти контакты были оборваны, тем более что даже в случае их обрыва они должны были быть восстановлены при первом же намеке на создание «бывшими» диверсантами собственных военизированных структур. Это правило работы любой спецслужбы — пристальное внимание за собственными агентами.

Следующим фактором являлось то, что при формировании УПА по приказу бандеровского руководства все оуновцы, служащие в полицейских частях, обязаны были с оружием уйти в лес, наполнив, таким образом, созданную военизированную структуру, достаточно подготовленным личным составом. Понятное дело, такой уход полицейских подразделений обязан был вызвать резкую реакцию со стороны полиции безопасности. Однако особых «оргвыводов» не последовало. Исключение составляют бои с местными немецкими гарнизонами, что и понятно. Местные оккупационные администрации обязаны была бороться с такого рода дезертирами из полиции, да еще и уходящими в полной амуниции и с вооружением.