Алексей Тимофеев - Русский фактор. Вторая мировая война в Югославии. 1941–1945

Кроме неприязни четников к бывшим усташам, идея о легализации корпуса П. Раковича вызвала активное сопротивление руководства КПЮ. Сопротивление это выражалось не только в кляузах Толбухину, но и в открытом нападении на «союзных» четников, несмотря на заключенный договор между корпусом П. Раковича и 93-й дивизией РККА. И это при том, что боевое взаимодействие ЮВвО и РККА приносило плоды: четники передавали немецких военнопленных в разведотдел 93-й дивизии, однажды «корпус капитана Раковича встрял в бой нашего батальона с окружавшими его немцами и фактически спас этот батальон от уничтожения… оперативный и разведывательный отделы штаба дивизии поддерживали связь с четническим штабом, получая у него сводки». Это раздражало и озлобляло партизан. «Однажды четники конвоировали пленных немцев, человек 300, к нашим разведчикам. Партизанская засада открыла огонь и по немцам, и по конвою. Стража разбежалась, немцы также исчезли в горах», а «…когда к комдиву 93-й полковнику Салычеву приехали два четнических офицера, присутствовавший при этом подполковник, комдив 23-й партизанской дивизии, в упор пристрелил обоих без объяснений при молчаливом неодобрении нашего штаба» [946]. Этот случай запомнил командир 23-й ударной дивизии Миладин Иванович, в 1986 г. с гордостью рассказывавший, как он вместе с командиром 14-го корпуса НОАЮ Радивоем Йовановичем лично застрелил несколько молодых четников и офицеров ЮВвО, которых они заметили в обществе командира 93-й дивизии [947].

Именно благодаря активности этих двоих и закончилось сотрудничество корпуса П. Раковича и 93-й дивизии. После разрыва СССР и Югославии М. Иванович описал этот случай с пафосной самовлюбленностью, скромно умалчивая о том, что его дивизия прибыла в район Чачака уже после того, как туда с боями вышло левое крыло 68-го корпуса: «Это было в г. Горни-Милановац. За несколько дней до этого туда прибыла 93-я гвардейская дивизия.

— Здравствуйте, товарищ полковник!

— Здравствуйте, — нахмуренно, кисло, надуто, цедит он сквозь зубы, не глядя на нас.

— Знаете, мы тут с четниками заключили союз для совместной борьбы против немцев.

— Да какой союз? Что с вами? Четники целых три года вместе с немцами и итальянцами воюют против нас, а вы теперь с ними союз заключили. Нет, так не пойдет!

— Знаете, тут их тысяч семь-восемь. Мы с ними сейчас будем вместе, а когда уничтожим немцев, тогда и с ними легко разберемся.

— Пусть их будет и двадцать восемь тысяч, а не семь-восемь, мы с ними никакого союза не хотим. Мы с ними боролись три года, а вместо союза мы всегда получали нож в спину… Никакого союза тут быть не может.

И наша Четырнадцатая бригада пошла “пересчитать” эти семь-восемь тысяч “русских” четников. У села Горне-Горьевице застрекотали пулеметы, захлопали винтовки, бабахнули пара бомб. Но все это быстро, за несколько мгновений. Остальные разбежались во все стороны. Четническая бригада, насчитывавшая шесть-семь сотен четников, рассеялась» [948].

Хотя число «врагов народа», вероятно, уменьшено, а боевые успехи явно преувеличены, этот рассказ точно показывает атмосферу, в которой закончилось боевое сотрудничество между четниками и красноармейцами. Несмотря на негативное отношение советских офицеров к кровавым расправам партизан над четниками, вскоре стало понятно, что партизаны проводили «линию большого начальства» [949]. Понять эту линию советским офицерам помогали не только приказы вышестоящего командования, но и армейская газета 57-й армии «Звезда Советов», которая характеризовала четников как «Иуд и предателей народа» [950].

В условиях раздела Европы на зоны влияния попытки офицеров ЮВвО сохранить независимость или сблизиться с англо-американскими союзниками не могли хорошо закончиться. Причиной тяжелого положения ЮВвО было «трагическое непонимание Михайловичем политических проблем» [951]. После того как Черчилль и Сталин поделили Балканы, усилия бойцов Пилетича, Кесеровича и Раковича могли изменить лишь их собственные судьбы, но не будущее страны. Все было предрешено уже тогда, когда британские миссии стали покидать штабы ЮВвО в диких горах восточной Сербии в апреле 1944 г., а в тысячах километрах к востоку на фабрике стали изготавливать ленточки к бескозыркам с надписью «Дунайская флотилия».

Линия раздела на Балканах была достаточно ощутима. Англичане отстаивали ее не менее отчаянно, чем советская сторона. Об этом последовательно, без комментариев, но очень многозначительно сообщали советские армейские газеты: «…в сообщении командующего английскими вооруженными силами говорится, что в целом положение остается без изменений. Новые силы партизан проникают в те районы и предместья Афин, которых английские войска еще не в состоянии достигнуть. После полудня 10 декабря скопление партизанских частей, готовившихся к атаке восточнее Афин, было рассеяно английскими бомбардировщиками. Нанесены некоторые потери…» [952]Речь тут идет о том, что 3 декабря 1944 г. британские войска и греческие части, сформированные из бывших бойцов монархического движения Сопротивления (аналога движения Д. Михайловича) и греческих коллаборационистов (аналога сил М. Недича), силой оружия разогнали коммунистическую демонстрацию в центре Афин. По приказу британского премьера У. Черчилля, командующий английскими войсками в Греции генерал Скоби должен был «… вводить любые правила по своему усмотрению для установления строгого контроля на улицах или для захвата любых бунтовщиков, сколько бы их ни было… Не колеблясь, открывать огонь по любому вооруженному мужчине в Афинах, который не будет подчиняться английским властям или греческим властям, с которыми мы сотрудничаем… действовать без колебаний, так, как если бы находился в побежденном городе, охваченном местным восстанием…», и с помощью «бронетанковых частей… проучить повстанцев так, чтобы другим было неповадно». Лишь с помощью авиации, морской пехоты и подкреплений, переброшенных из Италии, англичане смогли укрепить вышеупомянутую «линию раздела Балкан» и со своей стороны [953].