Артур Лиелайс - Каравеллы выходят в океан

Колумб приказал капитанам держать курс прямо на запад, не отклоняясь ни к северу, ни к югу, и равняться по флагману, чтобы каравеллы не потеряли друг друга из виду. Если все же случится беда и один из кораблей отстанет от флотилии, он должен по-прежнему идти на запад, а через семьсот лиг лечь в дрейф и ожидать остальные каравеллы: таково по карте Тосканелли было расстояние от Канарских островов до Сипанго.

Каравеллы подавали друг другу сигналы: днем – дымом, ночью – огнями и орудийными выстрелами, а приказы адмирала выслушивались на небольшом расстоянии.

Моряки не надеялись больше увидеть сушу и вернуться на родину в Испанию. Колумб понимал, что, по мере продвижения вперед, тревога их будет возрастать. И чтобы люди не впали в отчаяние, он решил, как о том свидетельствует запись в его дневнике, отмечать в корабельном журнале и объявлять экипажу приуменьшенные данные о пройденных расстояниях, а действительные – заносить в свой личный журнал.

Этот маневр адмирала не сыграл большой роли: братья Пинсоны на своих кораблях также вычисляли пройденное расстояние и записывали данные в судовой журнал, да и на самой «Санта-Марии» было немало бывалых моряков.

К тому же познания Колумба в навигации были довольно посредственны, и он нередко так ошибался в расчетах, что его «приуменьшенные» данные были ближе к истине, чем «правильные». А нередко результаты его расчетов были просто смехотворными, особенно при определении географической широты.

В первые недели плавания дул устойчивый восточный пассат, и каравеллы, как огромные белокрылые птицы, без устали летели на запад. Идти было легко и привольно, погода стояла прекрасная.

О хорошей погоде свидетельствуют восторженные записи в дневнике Колумба. 16 сентября адмирал отметил, что в этот день удерживалась удивительно мягкая и приятная погода, точно «как в Андалусии в апреле». Прелесть утренних часов доставляла ему огромное наслаждение и, казалось, не хватает лишь соловьиного пения. Море было гладким, как река.

Паруса почти не приходилось переставлять, и матросы могли вволю отдохнуть и выспаться.

И все же в те времена дальние морские плавания отнюдь не были похожи на увеселительные прогулки. Мореходы долгие недели, а то и месяцы жили без элементарных удобств, спали одетые, в бури зачастую мокрые с головы до ног, в невероятной тесноте на ящиках и бочках в трюме и в палубных надстройках, подстилая под себя одежду. Подвесные койки, похожие на гамаки, появились на кораблях в XVI веке, В экспедиции же Колумба постелью пользовались лишь капитаны, шкиперы, штурманы и сопровождавшие флотилию должностные лица.

Пищу готовили на примитивном очаге, сооруженном на палубе в деревянном ящике, наполненном песком и прикрытом от ветра. В шторм же, когда ветер задувал пламя, а через палубу перекатывались волны, о горячей пище нечего было и думать.

Еда была очень однообразной: сухари, вяленое мясо, растительное масло, бобы и горох. Моряки в дальних плаваниях из-за отсутствия витаминов часто болели цингой, или скорбутом.

13 сентября, находясь в двухстах лигах от Канарских островов, Колумб впервые обратил внимание на странное явление: игла компаса отклонилась от обычного направления. В этот день она стала показывать прямо на север, на Полярную звезду, то есть легла точно по географическому меридиану [21] До тех пор мореплавателям было известно лишь восточное склонение. . В последующие дни северный конец иглы еще больше отклонился к западу. Колумб несколько дней скрывал это таинственное явление, чтобы не тревожить команду. Но рулевые заметили, что с компасом происходит неладное.

Вскоре весь экипаж узнал, что главный навигационный прибор перестал повиноваться законам природы. Начался ропот: говорили, что флотилия, потеряв возможность определять направление, заблудилась в океанских просторах. Но адмирал заверил возбужденных людей, что корабли вошли в новое пространство, где действуют иные законы природы, и сама Полярная звезда изменила своё положение.

Тревогу вызвало еще одно необычное явление: с 16 сентября моряки стали замечать в океане большие пучки зеленой травы. Судя по внешнему виду, она, казалось, совсем недавно была смыта со скалистых берегов и принесена сюда с запада. Все решили, что поблизости находится какой-то остров. Но при измерении глубины лот не достигал дна.

Это было огромное Саргассово море в субтропической полосе западной части Атлантического океана – единственное на свете море без берегов, площадью в несколько миллионов квадратных километров, сплошь покрытое плавучими водорослями.