Станислав Кульчицкий: «Союз нерушимый республик свободных»…

Ленину нужно было убедить людей различных национальностей в том, что они получат собственную национальную государственность и сохранят ее при любых обстоятельствах. Сочетая силовые средства с пропагандистскими, ему удалось установить контроль над подавляющим большинством регионов распавшейся империи. Сначала воскрешенная империя строилась в виде формально независимых советских государств, а с 30 декабря 1922 года она появилась в виде союза республик, не утративших признаков национальной государственности. После Второй мировой войны вокруг Кремля сложилось два пояса государств: внутренний (союзные республики) и внешний (страны Центрально-Восточной Европы). Распад империи произошел в три приема: в 1989 году отпал внешний пояс полузависимых европейских государств, в 1990-м — союзные республики провозгласили декларации о суверенитете, а в 1991-м все они, включая Россию, объявили о своей независимости от Кремля.

Кремль удерживал внутренний и внешний пояса своих государств прежде всего силовыми способами. В то же время сравнительно продолжительный возраст «второго издания» Российской империи следует объяснить самой природой советской государственности.

Одним из гениальных изобретений в истории техники является шарнирный механизм, дающий возможность осуществлять взаимные повороты или вращение двух намертво соединенных сфер вокруг их общей оси. Этим обеспечивается превращение одного вида движения в другой. Гениальным произведением В.Ленина был «шарнирный» политический режим — симбиоз диктатуры государственной партии, носители которой находились на самой вершине иерархической пирамиды, с вполне реальной и распространенной во всей толще населения властью советских органов.

Двуликий Янус советской власти первым своим ликом смотрел на партию, выстроенную на основах «демократического централизма», то есть с обратной зависимостью структур: низшие уровни иерархической конструкции, начиная от первичных организаций, полностью зависели в своих действиях от структур, расположенных выше. Руководители и вожди не зависели от выбора рядовых партийцев, хотя последние регулярно избирали руководящие органы в соответствии с нормами устава.

Вторым своим ликом Янус оборачивался к гражданам. Персональный состав советских органов власти формально определяли избиратели на основании норм Конституции, а фактически — партийные комитеты, контролировавшие абсолютно все. Население избирало персональный состав советских органов, руководствуясь утвержденными в парткомах списками кандидатов от «блока коммунистов и беспартийных». Непрогнозированное поведение на выборах рассматривалась как антисоветское действие.

Природу советской власти не смог до конца понять даже такой проникновенный знаток российской истории, как Ричард Пайпс. В 1994 году он сформулировал суть компартийно-советского режима следующим образом: «Государственная власть в стране формально принадлежала иерархически организованным и демократически избранным советам. Фактически последние были только фасадом, за которым скрывался истинный суверен — коммунистическая партия». Эта короткая формула правильная, но она лишена деталей, а в них — все. Во-первых, советы были не только фасадом, но и вполне реальной властью. Во-вторых, за советами на самом деле скрывалась компартийная диктатура, но истинным сувереном было высшее партийное руководство, а не партия в целом.

Двойная структура советской власти давала большевикам преимущество над белогвардейскими генералами, желавшими реставрировать «единую и неделимую» Россию. В этом желании большевики не расходились с белогвардейцами, но у них была возможность ослабить конфронтацию с освободительным движением угнетенных народов, а в некоторых случаях — даже присвоить их человеческий и экономический потенциал. Центральное правительство советской России требовало от этих народов только одного — сделать основой своего политического строя советы.

Организационная обособленность компартийных комитетов и советов давала большевикам карт-бланш в государственном строительстве. Устанавливая советскую власть в любой стране, они могли провозгласить последнюю субъектом федерации или конфедерации, а то и вовсе независимой. Власть советских органов была только элементом шарнирной конструкции. Страна, в которой она побеждала, неминуемо становилась частью унитарной империи с высочайшей степенью централизации управления.

Читать дальше